Чаша гладиатора
Шрифт:
Артем вспомнил обвисшее на его руках, совершенно невесомое тело, шею с выпирающими острыми хрящами, с бледной кожей, натянутой, как перепонка, над провалами ключиц.
– Не поверишь!
– сказал он.- Не поверишь, до чего здоров был.
– Высокий?
– Ну, чуть помене меня, конечно. Но уж такой стройный, такой ладный.
– А бабушка говорит, он не такой уж большой был ростом.
– Да матери сын родной и до самой его старости все дитя малое. Это уж водится так.
– Он очень смелый был, да?
– Уж тут-то я не знаю и был ли когда-нибудь кто храбрее его!
Артем приподнялся на
Но тут пришел Пьер. Он просто-таки не узнал комнату. Такой чистотой сияла она сейчас. По всему прошлись быстрые руки гостьи. Какой сверкающий порядок царил сейчас во всем! И на столе среди чашек, поставленных на аккуратно вырезанные узорные бумажные салфеточки, стоял и сверкал, как новенький, кубок, на котором серебряный атлет, опершись на одно колено, стоял другой ногой в каменной могиле, поднимая могучей рукой округлую оливиновую вазу.
– Останься с нами, внучка, чаек попить,- пригласил Артем Иванович.
Но Ксана замотала головой и, стараясь не глядеть на Пьера, все время поворачиваясь к нему щекой в красных пятнах, объяснила, что спешит, быстро попрощалась и выпорхнула из комнаты.
В этот день Наталья Жозефовна, сев за свой очередной пасьянс "Каприз Наполеона", была несколько удивлена, когда к ней неслышно подошла Ксана и шепотком спросила:
– Баба Ната, а вы гадать на картах умеете?
Очень строго поглядела на нее через пенсне Наталья Жозефовна, пожевала губами и не спеша объяснила, что она и в старое царское время не позволяла себе оставаться во власти всевозможных пагубных суеверий, а уж сейчас Ксане, как пионерке и дочери передовых родителей, совершенно не к лицу в столь ответственный исторический момент, когда Западная Германия снова вооружается и грозит бедами человечеству, как она слышала сегодня по радио, и когда требуется высокая ясность сознания каждого человека, верить в ворожбу... И она кратко изложила Ксане свои взгляды на международную обстановку, разоблачив, как всегда, НАТО и упомянув о СЕАТО.
– Но вы же, когда пасьянс раскладываете, так ведь тоже загадываете? возразила Ксана, пропустив мимо ушей обличительные высказывания Натальи Жозефовны по адресу НАТО и СЕАТО.
– Пережиток!
– вздохнула Наталья Жозефовна.- Пережитки властны еще над нами. И потом, что за сравнение!
– Она искренне возмутилась.- Я же загадываю лишь относительно международного положения. Мне просто интересно, удастся ли Аденауэру получить ядер-, ное оружие для вермахта. Или вот эти,- она ткнула в разложенные веером трефы,- эти его тайные карты будут биты? У меня третий раз сегодня не сходится. А мы, бельгийцы, достаточно натерпелись
Бедная Ксана повздыхала, поводила капризно концами пальцев по клеенке стола, нарочно производя противный пищащий звук, который терпеть не могла Наталья Жозефовна, но в душе должна была согласиться, что баба Ната права.
Сеня прогуливался по Первомайской, куда он завернул, чтобы узнать, какую картину будут показывать на следующей неделе в кино "Прогресс". Он увидел вдали Сурена.
– И-ао! И-ао!
– тотчас же закричал Сеня.
Недавно в "Прогрессе" шел фильм "Смелые люди". И после этого все мальчишки в Сухоярке в результате длительной тренировки, сводившей с ума домашних, научились воспроизводить звук, которым герой картины призывал своего верного коня Буяна. Собственно, это было что-то напоминавшее крик осла. Но в картине, как только артист Гурзо становился на склоне горы и издавал этот клич "и-ао", сейчас же слышался, к восторгу мальчишек, заполнявших первые ряды зрительного зала, топот скакуна, неудержимо мчащегося к своему бесстрашному хозяину.
– И-ао!
Сурик остановился молча. Когда-то он хорошо изучил клич Тарзана и мог бы ответить соответствующим образом, по-обезьяньи. Но лошадино-ослиное "и-ао" он еще не отработал. Поэтому он молча остановился и ждал приятеля.
– Слышал?
– заговорил подбежавший к нему Сеня.- Новая картина в "Прогрессе" - "Верные друзья". Интересная картина, Штыб говорит. Он уже ходил на нее. Там смешное... Как на плоту трое дядек плывут, а у одного тапка с ноги в воду. А потом они без всего остались, и без паспорта. И еще в милицию одного из них забрали... Интересное кино!
Сеня принадлежал к тем верным приверженцам кино, которые, какой бы фильм они ни смотрели, ждут, что обязательно кто-нибудь упадет в воду или герои хотя бы уж подерутся. Во всяком случае, произойдет что-нибудь очень смешное. И, надо надеяться, не будет длинных разговоров и любовных объяснений, которые только все дело затягивают.
Но Сурик безучастно слушал его.
– Интересное кино, говоришь?
– протянул он.- А вот известно тебе, что такое вторая серия картины "Молодая гвардия"?
– Го! Я уже пять раз ее видал.
– А в шестой раз не желаешь?
– многозначительно спросил Сурик.- Так имей в виду - она с этим типом сговорилась завтра на эту картину идти.
– Что же, она раньше не видела?
– насторожился Сеня.
– Это для него. Не понять тебе? Перевоспитывает. Он, наверное, и первую-то серию еще не видал.
– А ты откуда знаешь, что они идут?
– А я видел - они билеты брали.
– Сколько? Два?
– Да нет. Три.
– А третий, что же, для Милки? И она с ними?
– Сеня, тебе должно быть известно, что хвост легко отрывается только у ящерицы,- с важным видом произнес Сурик. (И откуда, шут его возьми, все на свете знал этот мальчишка?)
– При чем тут ящерица?
– недоумевал Сеня.
– О боги!
– Сурик воздел руки.- До тебя что, не дошло? Я имею в виду Милку. Она за ними всюду, как хвост.
– Не скажи.- Сеня задумчиво покачал головой.- По-моему, наоборот, он сильнее к Милке относится. Как считаешь?
Сурик пожал плечами.