Чаша и Меч
Шрифт:
Ярл наклонился вперед, его трясущаяся рука зависла над столиком, а затем обхватила бутылочное горлышко. Телохранитель скрипнул зубами и отступил на шаг. Лицо его приняло непроницаемое выражение, только теперь он смотрел ярлу прямо в глаза, как равному. Нет, как более слабому.
— В усадьбе останутся три охранника. Остальных я забираю, в городе много дел. Если захочешь узнать новости, звони Фенриру, я буду с ним.
— Ты…?
Лицо Бьярна побагровело, он попытался встать, но тут е кулем повалился обратно на диван. Острый запах его страха мутил разум, грозил столкнуть в безумие. Свену нужно было как можно
— Я нужен Стае. Тебя никто не тронет, вызов на альтинг отправлен, и лагман [59] в Уппсале уже провозгласил клятву мира.
— Ты дал словo!
Кажется, ярл наконец совладал со своей челюстью.
— Я дал слово Стае, а не тебе лично. На следующем тинге я либо повторю его либо соберу свою собственную Стаю.
Судя по обалдевшему виду Бьярна, он ещё был не в курсе, что то же самое собираются сделать Кнут Валлин и Олаф Суровый. И даже Лейф Уллсон, самый преданный из прихвостней Бьярна. До сегодняшнего дня. Похоже, Стае суждено было распасться на несколько частей, и одни боги ведали, как долго после этого продлится их существование.
59
Лагман — судья, знаток права, решающий судебные споры на тинге
ГЛВА 30
А Фенрир все так и не возвращался. С отчаяния Фрейя прошерстила весь фейсбук, но ничего нового не узнала. Стая затаилась, словно в ожидании грозы. Или большой охоты. Ну что ж, в данной ситуации отсутствие новостей тоже можно было считать хорошей новостью.
Ни в столовую ни в медпункт онa пойти не смогла. Все валилось из рук, а поглядев в очередной раз на свое бледное и вытянувшееся лицо, решила, что пугать людей она не будет. Лучше почитает что-нибудь.
Одна беда, ничего в голову не лезло. Она брала книги, одну за другой, вяло листала, пытаясь сосредоточиться, роняла на пол возле дивана и шла за новой. «Лoгическая игра» Льюиса Кэрролла, «Хладнокровное убийство» Трумена Капоте, «Ким» Редьярда Киплинга, «Бойня номер пять» Воннегута, «Убить пересмешника» Харпер Ли… Гамсун, Хеллер, Маркес, Фолкнер… Судя по заложенным страницам и пометкам на полях, он все это читал.
Взгляд случайно упал на небольшого формата томик в затертом коричневом переплете. Девушка взяла егo в руки и, прежде чем посмотреть на титульный лист, понюхала переплет. Свиная кожа, старая, насквозь пропитанная запахами, от которых на миг закружилась голова. Горький миндаль, яблочные семечки, сладковатый след разлагающегося лигнина — аромат зрелой и мудрой книги.
Открыла на угад и после пeрвых же строк узнала автора.
Те губы, что Любовь лепила,
Сказали: «Ненавижу», — мне…
И еще:
О, что за власть дана тебе без меры –
Изъянами поработить меня…
И еще:
Есть две любви во мне — два духа разных,
Мне радость и печаль сулит их власть…
Неспоримое свидетельство сложности живой души, ее способности ко взлетам и падениям, умении вместить чистоту и порок, утешить страх смерти надеждой на спасение. И вечная потребность в любви, которая только и может даровать спасение.
Фрейя сама не заметила, как заснула.
Проснулась oна, словно от толчка, и сразу поняла, что что-то в доме неуловимо изменилось. Было все так же тихо и темно, и Гарм спал на полу рядом с диваном, положив голову на лапы, но книга лежала на диванной подушке рядом со щекой, и запах ее изменился.
Кто-то недавно брал ее в руки. Кто-то родной и близкий, из-за кого седце ее мучилось от тревоги вот уже три дня. Одна стpаница была загнута, и Фрейя открыла ее, не утруждая себя тем, чтобы зажечь свет. Она отлично видела и в сумерках и в ночной темноте.
Вот он, сто девятый сонет. И две отчеркнутые ногтем последние cтрочки:
Что без тебя просторный этот свет?
Ты в нем одна. Другого счастья нет.
Пора было взять себя в руки. На утро четвертого дня Фрейя приняла горячий душ и затем для пущей бодрости окатилась ледяной водой. Зубы чистила с таким остервенением, что чуть не сняла скальп со щетки. Затянула волосы в тугой-претугой хвост на затылке и, до зубов вооруженная фляжкой коньяка и фито-батончиком, вышла из дома. Дойти удалось лишь до края тротуара, когда из припаркованной перед дoмом машины навстречу ей шагнул незнакомый эйги. Новенький, отстраненно заметила девушка.
— Прошу прощения, фрекен Фрейя, но ярл… то есть Фенрир просил вас пока оставаться дома.
Упс, кажется она со своими страданиями пропустила много интересного.
— Как тебя зовут?
— Мартин Херст, к вашим услугам, фрекен.
Незнакомец явно был не из рядовых воинов. Судя по росту и могучему развороту плеч, рангoм не ниже ульфхеттара. И с чего ей, дочери предателя, вдруг такой почет и уважение? Зацепила за рукав и потянула к дому:
— Пойдем, расскажешь мне, что происходит.
Но мужчина, похоже, позеленел от одной только мысли, что может войти в берлогу Черного Фенрира в отсутствие хозяина. Пришлось возвращаться в дом oдной, но только для того, чтобы приготовить кофе на две персоны.
От огромного бутерброда с ветчиной и сыром Мартин тоже отказываться не стал. Фрейя, как женщина гуманная, из последних сил терпела, когда он дожует последнюю крошку. Ну, наконец-то — эйги аккуратно промокнул рот бумажной салфеткой и с готовностью уставился на девушку. Она ополовинила фляжку в кружку с кофе, передала ее мужчине и только тогда приступила к допросу:
— Кто тебя прислал?
— Свен Норквист.
Глава хускерлов [60] Бьярна Лунда? Надо же.
— Твоя должность?
— Заместитель Свена.
Ишь ты.
— Где сейчас вся Стая?
— Женщины и дети в убежищах. Стая ведет Большую охоту.
Вау!
При жизни Фрейи не случалось ни одной Большой охоты, так что она считала ее чем-то вроде легенды. Такой же, как ментальное подчинение Стаи и дарованное богами право конунга на власть. И кто же у нас нашелся такой убедительный?
60
Хускерл — личный телохранитель конунга или ярла, входящий в ближайшее окружение и зачастую выполняющий роль советника.