Чаша и Меч
Шрифт:
— Я пришел скрасить твою одинокую ночь. Нам надо многое наверстать.
Вот именно, согласилась про себя Фрейя.
ГЛАВА 31
Жизнь неслась стремительно, как горная лавина. Часовая стрелка набирала обороты, маятник раскачивался все быстрее, и рейе казалось, что его острый, как лезвие топора, край вот-вот обрушится на их головы. Тем более странным ей казалось, что ни Фенрир ни Орвар ничем не давали понять, что тоже ощущают приближающееся дыхание
Напротив, oни целиком погрузились в дела Стаи. Между тем, Большая охота с воем, стрельбой и стонами умирающих катилась по городу. Фенрир согласился переехать в усадьбу Хорфагеров, чтобы снять воинов с охраны Розенгарда. Фрейя видела, как ему неприятно чужое гостеприимство, и понимал, что согласился на переезд он в первую очередь ради ее безопасности.
Зато Гарм новый дом одобрил целиком и полностью, как только обнюхал и пометил все кусты вокруг дома и ещё для порядка рыкнул на дежурящих у ворот и во дворе эйги. Девушке пришлось заново привыкать к дому, наполненному гулкой пустотой, к cвоей комнате, куда по ночам не дoносилось ни звука из окружающего мира. Ни перебранки соседей, ни скользящего по потолку света от фар проезжающих по улице машин, ни затихающей вдали песни загулявшего человека. Да и людей здесь не было.
В первую ночь она так и не смогла заснуть, так и бродила по дому, сопровождаемая псом — заглядывала то в малую гостиную, где раньше каждый день после обеда читала мама, то в кабинет отца, где сейчас весь пол был усеян бумагами из его архива.
Ни души, ни отзвука прежней жизни, только прячущиеся по углам тени воспоминаний.
Фенрир пришел поздно. Поднял ее, опять уснувшую на диване, на руки и унес наверх, в ее девичью спальню. Вдвоем с ним на своей узкой кровати она заснула и спала до cамого утра без сновидений и кошмаров.
Проснулась она рано утром из-за радостных воплей за окном. В окно был виден почти весь сад, и за кустами шиповника, на заваленном снегу газоне сейчас боролись несколько полуголых парней. На какую-то секунду ей показалось, что она снова вернулась в свою прежнюю беззаботную жизни. Вот Орвар с Греттиром валяют друг друга по снегу после утренней пробежки. А внизу мама обсуждает с кухаркой воскресное меню. отец уже работает в кабинете, и горничная несет ему на серебрянoм подносе чашку кофе и утреннюю почту.
Огромный черный пес с громким лаем промчался мимо сражающихся, и начал бегать вокруг, постепенно сужая круги. И тут словно пелена упала с глаз. Один из мужчин точно был Орваром, но боролся он не с Греттиром, а с огромным черноволосым эйги, чей обнаженный торс был так густo покрыт рубцами от старых ран, что левая половина тела казалась светлее правой.
Фенрир? Дурачится и возится в снегу со своим кровным врагом, как мальчишка? Впрочем, события последних недель уже научили ее, что жизнь — это игра, где правила меняются кем угодно и без предупреждения. А вот завтрак должен быть по расписанию.
Удивительно, но рано утром в дом вернулись и кухарка и горничные. Из кухни пахло блинчиками и какао, а по лестницам носились женщины с ведрами и тряпками. В гостиной обстановка была самая что ни на есть деловая: диван и кресла сдвинули к стенам, а их место заняли офисные столы и стулья на колесиках. На столах уже вовсю монтировались серверные блоки, подключались мониторы, и руководил всем этим хорошо организoванным хаосом никто иной, как Греттир:
— Фрекен Фрейя, — подмигнул он, — доброе утро.
Остальные на секунду оставили дела, вежливо поклонились и вернулись к своим железкам. Она заметила, как некоторые из них осторожно повели носом, кое-кто вздохнул — и все. Больше ни один из парней не смотрел ей в глаза. Так вот почему Фенрир три раза будил ее ночью, ехидно подумала девушка. Метил свою собственность, хозяйственный наш. Ну и ладно.
В холле хромко хлопнула дверь и две луженые глотки заорали:
— Фру Нора, мы хотим есть!
А затем голос брата добавил:
— А ты иди буди эту соню, а то все блинчики проспит.
— Не надо меня будить, — сказала Фрейя, улыбаясь от уха до уха.
До чего же было приятно смотреть на них обоих, таких молодых и полных жизни. Оба ради приличия уже успели натянуть майки, но тонкий трикотаж льул к мокрой коже, а облепленные снегом кроссовки оставляли на каменных плитах холла мокрые следы.
— А у меня все уже готово, — из кухни выкатилась кругленькая и румяная фру Нора, старая кухарка орфагеров. — И каша, и яичница и блины. А вам, фрекен Фрейя, творог с малиновым вареньем.
Фригг Благая! Творог! С малиновым вареньем. Маленькую стеклянную вазочку с этим нехитрым домашним лакомством каждое утро ставили перед девушкой на стол мамины руки. Словно услышав ее мысли, кухарка порывисто обняла девушку и притянула к своей мягкой груди.
— Ну, садитесь кушать, барышня. Вы совсем худенькая стали. Но, видят боги, все наладится.
И все же малиновое варенье никак не лезло в рот.
— Не вешай нос, сестренка. — Орвару надоело наблюдать, как она ковыряет творог ложечкой. — Мама в безопасности. В Уппсале. Говорят, она станет следующей вёльвой.
Фрейя вздохнула. Вот еще одна новость, подтверждающая, что жизнь изменилась, и никогда больше не станет прежней. С одной стороны, это означало, что мама в безопасности, и Бьярн, даже оставшись в силе, не сможет причинить ей вреда. Но с другой — Гудрун Хорфагер, никогда не вернется в Мальме, и дети смогут видеть ее лишь в праздники, когда храм открывается для всех без исключения.
— Вёльвой? — Удивленно повторила Фрейя.
— Ну, — Орвар с хитрым видом облизывал ложку. — Говорят, она чертовски точно предсказала смерть двух не самых достойных эйги.