Чаша императора
Шрифт:
Почти следом за ними из ворот замка выехал большой отряд в полсотни всадников с факелами в руках. Спутники пришпорили коней, хотя погоня была снаряжена явно не ради них двоих.
Свет луны и идущая вдоль берега дорога позволяла гнать во весь опор. Но, свернув в лес, они вынуждены были придержать коней, а потом и вовсе пустить их шагом. Затенённая вековыми стволами деревьев, растущих по её обочинам, дорога едва различалась. Спутники то и дело рисковали стать жертвой низко нависающих ветвей.
— Я всё видел, — Агриппа наконец нашёл время для ответа. Лошадь под ним, споткнувшись о выступающий из земли корень, затанцевала
— Я видел, как Шатобриан совершил убийство. Но последующие события не укладываются в моей голове. У вас есть объяснение?
— Для начала, — ответил Агриппа, при помощи узды и шпор заставляя свою лошадь вновь пойти вперёд, — стоило мне его увидеть, как поручение его величества представилось мне делом совершенно невыполнимым. В отличие от вас, сударь, я и прежде встречал этого человека.
Однажды он спас мне жизнь. Скажу больше, если он совершил убийство, как вы говорите, а я нисколько не сомневаюсь в ваших словах, то я полагаю, что у него имелись на то серьёзные причины.
— Я и сам пришёл к тому же мнению, — признался граф Шеверни, — этот человек совершил поступок, который под силу далеко не каждому. Пока мы с вами ломали головы над планом освобождения герцогини, он просто пришёл и забрал её — под самым носом королевы-матери, короля и герцога Гиза.
— Тсс!.. — вдруг пришипел предостерегающе Агриппа. — Слышите? Справа… Там идёт сражение!
Неужели погоня настигла Шатобриана и герцогиню? Я обязан этому человеку жизнью и должен отплатить ему по крайней мере тем же. Вы вправе не вмешиваться, если не желаете этого.
— Я с вами, друг мой.
Разглядев достаточно широкий зазор между деревьями, Агриппа направил своего коня на шум битвы. Граф, пришпорив лошадь, последовал за ним.
Вскоре меж деревьев появился просвет и впереди стал виден обширный луг или поле — в неверном свете луны было не разобрать, — на котором действительно кипел бой. Небольшой отряд, тот самый, что совершил столь молниеносное и эффектное похищение герцогини на глазах у всего королевского двора, сомкнув щиты, защищался от взявших его в кольцо всадников и вооружённых пиками и арбалетами пеших воинов, превосходивших его числом в несколько раз.
Как только между сомкнутых щитов появлялась щель, в неё смертоносным потоком устремлялись стрелы. Только весьма слаженные действия отряда не позволяли нападавшим взять верх.
Осаждённые медленно продвигались в сторону деревьев, видимо, надеясь найти там спасение.
Их противники разгадали их замысел и начали перестраиваться, сосредотачивая основные свои силы на пути отряда к спасительной стене леса. Но оказалось, что это был лишь отвлекающий маневр со стороны защищавшихся — неожиданно передний ряд щитов раскрылся и туча арбалетных болтов буквально скосила первые ряды нападавших. Следом копейщики устремились на смешавшийся строй осаждающих.
Отряд расходился веером, образуя щетинящийся копьями железный клин и отсекая конников от пеших противников. Левое и правое крыло отряда сдерживало боковые удары, пока центр атаковал. Этот манёвр стал решающим — всадники были опрокинуты и спасались бегством, а за ними и пешие воины стали покидать поле брани.
Отряд вновь перестроился в фалангу. Преследовать разбегающихся врагов воины не стали, видимо, опасаясь ловушки, быстро развернулись и двинулись в направлении реки. Не успевшие прийти на помощь отряду Агриппа и Шеверни — настолько быстро всё произошло, — пустили лошадей вслед за уходящим отрядом и скоро нагнали его. Услышав приближающийся стук копыт их коней, отряд остановился и, развернувшись, выставил им навстречу щиты, преграждая дорогу. Агриппа громко крикнул:
— Агриппа Д,Обинье и граф Шеверни — к Шатобриану!
— Следуйте за нами! — раздался суровый голос. — Сейчас не место и не время для разговора.
Последний ряд разомкнул щиты, вновь развернулся, и отряд продолжил своё продвижение.
Агриппа и граф верхом двинулись за ними.
Когда зимнее бледное солнце поднялось над горизонтом, последовал приказ остановиться. За остаток ночи отряд успел перебраться на другой берег реки, что позволяло больше не беспокоиться о погоне. Привал устроили в непосредственной близости от воды, среди больших валунов, разбросанных вдоль берега, и являющих собою естественную линию защиты на случай внезапного нападения. Часть воинов остались бодрствовать, охраняя лагерь, остальные, укрывшись плащами, улеглись спать прямо на земле.
Агриппа и граф Шеверни стреножили лошадей и пустили их пастись, а сами отправились на поиски Шатобриана.
Глава 17
Они застали Шатобриана сидящим на валуне, обнажённым до пояса и с зажатой в зубах палкой.
В правом боку, пройдя навылет, торчала стрела. Двое его соратников хлопотали вокруг него.
Один только что обломил торчавший со стороны спины наконечник. Зашипев сквозь зубы от боли, Шатобриан медленно выдохнул и, открыв глаза, невнятно скомандовал второму воину:
— Астрен, давай!
Поименованный Астрен взялся двумя руками за стрелу и с силой дёрнул — стрела вышла из раны, из которой выплеснулась струя крови. Шатобриан встал и, зажав рану рукой, пошатываясь, направился к реке. Пожалуй, время для разговора было малоподходящим, посему Агриппа и Шеверни, переглянувшись, собирались уже было отойти, когда появилась герцогиня Д’Эгийон.
Кавалеры склонились перед девушкой в поклоне.
Её роскошное бархатное платье, несмотря на накинутый поверх явно мужской плащ с меховой подкладкой и капюшоном, плохо перенесло приключение: подол был испачкан, кружева местами отпоролись; изящные атласные туфельки промокли, пышные кружевные розетки на них поникли и напоминали увядшие цветы в грязи; причёска растрепалась и сохранившиеся ещё в ней несколько жемчужин выглядели здесь, среди каменных валунов, странно и нелепо. И всё же на лице её сияла улыбка.
— Где он? — спросила Изабель, и сразу несколько голосов ответили ей, сопровождаемые кивками и указующими жестами. Девушка обернулась и поспешила к берегу, где Шатобриан, сидя на прибрежном камне, обмывал водою из реки рану.
— Боже мой! — вырвалось у Изабель. Приподняв испачканный бархатный подол, она оторвала оборку от нижней юбки тонкого полотна и, опустившись рядом на колени, отвела испачканные кровью руки Шатобриана и принялась сама бережно и тщательно промывать рану.
— Не надо, — Шатобриан отчего-то не хотел смотреть в глаза девушки, робко искавшей его взгляда, и упорно отводил свои, — я сам. — Он взял из её рук лоскут материи и крепко перетянул рану.