Чаша небес
Шрифт:
Ирма передала, что барсук ушел. Они выждали еще час, чтобы убедиться, что тварь не залегла в засаде, после чего слезли с деревьев и пошли дальше, несколько освеженные пережитым по прихоти судьбы первобытным сном. Их поглотила чаща, несколько напоминавшая дождевые леса Земли. Распушенные кроны и сплетения ветвей скрыли небо. Почва была мягкая, с тонкой суховатой подстилкой. Ему вспомнились сухие эвкалиптовые леса Калифорнии, напоенные ароматом и шелестом. Пахло в лесу как-то странно: резковато-пьяняще, совсем непохоже на медицинский эвкалипт. Путь землян пересекали тропы всякой живности, местами попадались крупные грязновато-коричневые кучки. Он понюхал и без особого удивления отметил, что в этом мире дерьмо тоже воняет отвратительно. Та же базовая химия, надо полагать.
Но не только мелкие животные могли
– Там могут затаиться плотоядные, – шепотом пояснил Клифф. – Что, если мы напомним им обычную дичь?
– Мы приматы, – с достоинством ответил Говард.
– А что, на обезьян в Африке никто не охотится? – отпарировал Клифф.
Начиная вылазки в глушь в старших классах школы, он едва отличал следы енота от следов рыси. Сейчас же по следам и помету он почти не задумываясь составил ментальную карту живности, которая могла тут обретаться. Тропы иномирских зверей в общем напоминали земные, их можно было классифицировать по тем же основным типам: лапы нелетающих птиц, лапы крупных зверей, копыта травоядных (?). Но встречались и невиданные отпечатки шестиугольной формы, которым в памяти Клиффа не было земных аналогов. Дерьмо, конечно, выглядело в точности как дерьмо.
Кое-где дичь попадалась им на глаза. Меж стволов и подлеска мелькали какие-то проблески, высовывались и пропадали коричневатые и желтые бока – естественный в условиях этого мира камуфляж. Стояла нарушаемая лишь слабыми шепотками тишина. Так, Говард сообщил, что, по его мнению, одного зверька можно застрелить.
– И как мы его на себе потащим? – возразил Клифф. – Нет смысла охотиться, пока не разобьем лагерь.
– У воды? – уточнила Ирма. Он кивнул.
Отряд прошел под деревом с высокими ветвями, откуда исходило особенно интенсивное чириканье, и остановился. Они воззрились наверх через бинокли.
– Обезьяны, – сказал Говард. – Длиннохвостые, гибкие.
– Правда? – Клифф вспомнил посещение зоопарка в Сан-Диего. Он попытался поймать одну обезьянку в фокус бинокля. Горло красно-розовое, с рыжинкой, зубы большие, желтые, глазки красные, маленькие, но… – Действительно, совсем как обезьяны. Я бы не сказал, что это млекопитающие. Не вижу наружных гениталий или сосков на груди.
– Значит, эволюция независимо породила здесь приматов? – Говард позволил вопросу зависнуть в молчании.
– Может, они только начинают развиваться, – ответил Клифф мягко после паузы. Интересно, удастся ли через несколько миллионов лет протообезьянам сместить птицеобразных чужаков с престола владык этого мира? Едва ли. Как только уже наделенные разумом существа заметят, что в среде приматов появились конкуренты, они примут меры. Застабилизировавшиеся жизненные формы в таких ситуациях обычно наделены преимуществом, а в приматах нет ничего эволюционно чрезвычайного.
– Гляньте туда, – шепнул Айбе. В тени деревьев струился зеленовато поблескивавший ручеек.
Клифф решил, что они устремились туда слишком поспешно, и зашикал на своих. Хищники любят устраивать засады у водоемов. Это, конечно, не Земля, где рассвет и закат, когда травоядные тянутся на водопой, – естественные времена охоты. Плотоядные здесь наверняка охотятся в любое время.
Но у ручейка никого не оказалось, и люди позволили себе как следует напиться. Вода была холодная, вкусная. Повинуясь внезапному порыву, Клифф окунулся в нее с головой и с наслаждением смыл пыль и пот последних нескольких… дней? Но здесь не было дней. Следует изобрести новое слово.
Он припомнил проделанные Викрамасингхами на борту «Искательницы солнц» расчеты. Возьмите Землю, размажьте ее сплошным слоем по внутренней поверхности Кубка мира. Слой окажется от силы сантиметровой толщины.
Здесь же он видел прорезанные потоками холмы, слои почвы – конгломераты перегноя, напоминавшие цветом размолотые меж скальных жерновов зерна кофе. Но, разумеется, ни о каких геологических стратах речь идти не могла. Настоящей геологической истории тут не существовало. Он заключил, что, возводя холмы высотой сотни метров, Строители (наверняка стоило писать это слово с большой буквы) переработали немало планет весом с Юпитер. Да что там, немало
Отдохнув у ручья, люди пошли вниз по течению. Холмы тоже понижались. На берегах обнаруживались новые и новые валуны, конгломераты скал, подозрительно круглые, желтоватые, словно бы зафиксированные в песке. Клифф удивлялся, каким образом здешние ландшафтные дизайнеры уложили почву и распределили воду на вечно крутящейся великанской карусели. Вероятно, им потребовалась подложка – метр-другой камня или водной толщи, чтобы поглощали космические лучи. Но масштаб… вновь и вновь возвращался он в мыслях к необозримому простору этого места. Идея его постройки отдавала сюрреализмом и гаргантюанством. Молчаливое свидетельство поистине чуждой природы его создателей. Кто на такое способен? Что способно? Птицы? Едва ли. Они не казались ему настолько развитыми интеллектуально.
Спустя какое-то время они вышли через довольно плотную рощицу к озерцу. В тростниках носились крупные насекомые, да и просто набрать оттуда воды было бы нелегко. Клифф задумался, каково там плавать, и его кожа покрылась мурашками. Может, попозже.
Насекомое подлетело к самому лицу Клиффа. Шестикрылое. Размером с воробья. Он подумал, что в изобилующих проточной водой местах такие могут соответствовать оводам. Конвергентная адаптация. На берегах росли деревья вроде ив, но выше, с причудливо, спирально закрученными стволами. Конвергентная эволюция породила опыление, но у цветов тычинки были крупнее, изогнутые пестики выше, при сходной стратегии. Высокие деревья, отдаленно напоминавшие пинии, перемежались кустарниковидными, наподобие лавровых сумахов. Здесь попадались и более странные деревья, с постоянно нацеленными к звезде шатрами крон и пучками листьев, как параболические антенны. Встречались мхи, бриофиты, высшие споровые.
Говард завороженно шептался с диктофоном коммуникатора. Он был в совершеннейшем восторге.
Раскинули лагерь, но разводить костер Клифф пока не разрешал. Немного поспали, впрочем, плохо и беспокойно, оставив Ирму с Говардом на страже. В лесу чирикали, фыркали, рычали, жужжали, щелкали и пели. Чужие мелодии, странно приятные.
Они обошли озерцо, держась поодаль от кустарников и деревьев. Барсук научил их держаться так, чтобы всегда располагать четким полем обстрела. Пока двое перемещались, трое прикрывали их, затем менялись ролями. В любой момент две или более пары глаз следили за движениями под покровом окрестной растительности. Пробегала дичь, но земляне не стали стрелять. Отовсюду шли резкие запахи, на озерце шумно плескались водоплавающие птицы. Звуки, издаваемые ими, временами напоминали крики диких гусей, а иногда – сирены пожарной тревоги. Клифф отметил, что в буше носится множество мелких пташек, суя клювы меж длинностеблевых ароматных цветов. Он, разумеется, не мог определить виды, но поведенческие мотивы распознавал безошибочно. Нектарницы и колибри придерживались сходной стратегии. Испуганные чем-то, существа эти ерошили перья, чтобы выглядеть крупнее, издавали странные крики – эти инстинкты территориальной защиты проявлялись у крупных нектароедов, внешне сходных с иволгами. Остальные выхватывали острыми удлиненными, как у крапивников, клювами насекомых или подбирали семена короткими треугольными, как у воробьев или ласточек. Эволюция наделила их поведенческими программами, сходными с таковыми у земных существ; Клиффа это немного успокаивало. При меньшей силе тяжести хищным птицам явно легче охотиться за мелкими наземными животными. И действительно, эти птицы – крупнее земных – казались сытыми и довольными. Баланс форм жизни заметно сместился, а ведь гравитация переменилась процентов на двадцать [21] или около того.
21
В оригинале стоит «десять», явная ошибка.