Чаша небес
Шрифт:
Ну, посмотрим, кто еще на новенького, подумал Клифф и провалился в сон.
Часть четвертая
Истинное путешествие в поисках открытий предпримет не тот, кто ищет новых пейзажей, а тот, кто стремится обрести новые глаза.
Тананарив смотрела на вознесшуюся над ней неуклюжую громаду, и ей с трудом удавалось не ёжиться от испуга.
Держи голову высоко и гордо, напомнил призрак матери в ее сознании. Ей волей-неволей приходилось, поскольку чужак возвышался
И от него исходил запах. Плотный мускусный запах, от которого у нее слезились глаза и хотелось чихать.
Мемор приказала доставить какую-то странную штуковину, изготовленную вроде бы из пластика, но легко поддающуюся давлению или вытягиванию.
Огромное существо положило эту штучку перед Тананарив и наступило на нее. Пластиковая вещица взвизгнула, зашипела, поднялась и заковыляла прочь на приземистых ножках. Неужели оно живое? Вскоре вещица перешла на панический бег, словно чего-то сильно испугалась. Как и я сама, подумала она. Каждый раз Мемор приносила такие вот штуки, и они ее неизменно поражали. Что они собой представляют? Аналог визиток?
Мемор произнесла гулкую, полную взлаиваний, визга и рычания речь, повелительно топорща перья и синхронизируя многоцветные переливы по всему телу. Все это сопровождалось чем-то вроде барабанных ударов, только пониженных почти до шепота. Тананарив уловила, что ее спрашивают, в сознании ли она.
– Конечно, в сознании, – ответила она. Голос ее звучал хрипло-каркающе, и Мемор это вроде бы понравилось. Каждая встреча начиналась таким диалогом. Тананарив никак не могла понять почему. Да еще эти живые визитки…
Запинаясь, Тананарив попросила Мемор указать им подходящую для людей еду. Она понимала, что выглядит смешно, пытаясь добросовестно имитировать высокие ухающе-басовитые слова инопланетянки, перемежаемые неожиданно мелодичными нотками. Но смысл передать удалось.
Мемор тяжеловесно поклонилась, давая уразуметь, что поняла просьбу. Высоченная птица развернулась и протрубила серию приказов своим меньшим прислужникам. Начала она с приказания поместить пищу в лиственные корзинки, которые людям были более-менее удобны. Затем издала несколько резких, преимущественно консонантных аккордов, означавших нечто вроде «корм для плото- и травоядных». Ну что ж, существо, кажется, разбирается в органической химии.
Она откинулась в сплетенном из лозы гамаке, который сделала для нее Бет. В этом средоточии ароматной роскоши Тананарив чувствовала себя немного лучше, и темная кожа ее терялась среди теней. В любом случае лучше, чем в той жуткой крысоловке, куда они угодили изначально и в которой их сюда доставили. Когда на них накинулись эти годзиллообразные пташки.
В лесу оказалось странно комфортно. Растения, приспособленные к условиям, близким к свободному падению, выглядели диковинно: никаких подпорок и прочих поддерживающих структур не было, так что с тонких ветвей в гравитации 0,1 g свисали роскошные раскидистые листья и грозди. У многих не нашлось очевидного аналога среди земной растительности. Выглядели они скорей как паутинные сети, забрызганные яркими пушистыми цветовыплесками.
Сервы, как называли Астрономы этих существ, явно занимались постройкой ограды, пока земляне себе места не находили в Теплице. Сервы работали сноровисто, планомерно, а людей избегали. Вероятно, они опасались раздавить этих крохотуль.
Здешний воздух, влажный и напоенный сладкими ароматами, словно лип к ее легким. После кондиционированного, многократно переработанного
Чужаки мыслили грандиозно. Ограда Теплицы была гораздо выше, чем, по совести, требовалось. Разумеется, то же самое относилось и ко всей Чаше: масштабы объекта разрушали любое привычное представление о пределах возможного. Говорит ли это что-нибудь о психологии создателей?
Тананарив заметила, что Лау Пинь, казалось, не знает усталости. Он сновал туда-сюда, взбирался на тонкие многоярусные деревья, встревал в споры словно бы просто со скуки. Проведя так несколько дней, он объявил, что намерен отправиться на разведку. Компания ему не потребовалась. Бет осталась недовольна, но реальной власти у нее, конечно, не было. Она и сама бы не пошла с ним, пока Тананарив оправляется после травмы и нуждается в уходе. Она пыталась убедить Абдуса отправиться с Лау Пинем – и тут последний исчез без предупреждения, будто испарился. Бет только передернула плечами и сказала остальным, заломив брови:
– Похоже, он от нас не в восторге.
Тананарив видела, впрочем, что Бет волнуется: такова уж была ее натура.
Лау Пинь отсутствовал больше суток. Он вернулся, по его собственному признанию, засомневавшись, что сумеет найти обратную дорогу. По пути он делал зарубки на деревьях, чтобы не потеряться, но не нашел ничего особенного, только бесконечные ряды флоры самых разных размеров. Не нашел он и холмов выше пятидесяти метров – этой высоты как раз хватало, чтобы ручейки текли вниз. Странно было, по словам Лау Пиня, видеть, что поток лениво ползет меж валунов, но при этом не журчит и не брызжет, как на Земле. Тому виной была, конечно, сильно пониженная гравитация, вытворявшая еще и не те маленькие чудеса. Он так и не добрался до места, где ограда поворачивала, и даже при 0,1 g стена казалась чрезмерно высокой, чтоб через нее перепрыгнуть, не говоря уж о том, чтобы вскарабкаться – поверхность ее производила впечатление идеально гладкой. Лау Пинь предполагал, что Сервы возвели стены при помощи каких-то летательных аппаратов.
– Мы в клетке, – заключил он. – В исполинской клетке размером в десятки километров.
– Возможно, они не хотели вызывать у нас клаустрофобию, – предположил Абдус. – Обитая в Чаше, они явно привыкли к замкнутому пространству.
– И мы тоже должны?.. – округлил глаза Лау Пинь.
– Да ну. Астрономы огромны, им нужно много места, – сказала Майра. – Фред, а ты?..
Фред разглядывал парившее поблизости Небесное Око.
– Не обращай внимания.
Фред Ояма плохо переносил заключение. Он стал угрюм и замкнулся в себе. В определенном смысле ему приходилось хуже, чем Тананарив.
Бет спросила у Лау Пиня:
– А сколько еще там крутится этих сенсоров размером с башку?
– Два все время за мной летели, – скорчил гримасу Лау Пинь.
Неустанно наблюдавшие за людьми сферы размером с голову сильно раздражали пленников. Перемещались они тише шепота, словно бы на каких-то воздушных течениях. Лау Пинь обследовал их и пришел к выводу, что сферы удерживает сильное магнитное поле. Магнитная левитация? А ведь и правда, параллельно поверхности Чаши протянулись магнитные силовые линии напряженностью в сотню земных. Абдус предполагал, что они стабилизируют перемещения Чаши по механизму магнитного давления.