Чаша Времени. Последняя
Шрифт:
Король Мадритэл, развалившись в кресле, наблюдая за служителями Гильдии. Как же они все надоели! Уже каждый уголок читальни облазили, но уходить не собирались. Чего, спрашивается, гадать? Кто еще мог отважиться забраться в королевский замок? Конечно же, ненадежные обитатели Древнего Леса! Ни для кого не секрет, что они все промышляют воровством.
Глава Гильдии – Дамлант еще раз прошелся по ковру и задумчиво провел ладонью по прилизанным волосам
Почему никто не сообщил нам об этом? – повернувшись к
Ничего особо ценного не пропало, – нехотя оправдывался Мадритэл, разглядывая свои ногти. – Погребение короля, моя коронация… Вы же понимаете, что мне было просто не до этого.
Не думаете ли вы помешать нам выйти на след вора? – злобно блеснули водянисто-зеленые глаза Дамланта.
Бросьте, – так же лениво отмахнулся король и удобнее устроился в кресле. – В конце концов, посягнули на мои владения. Неужели вы думаете, я позволю наглецам остаться безнаказанными?
Вы знаете, кто мог покуситься на ваше добро?
Мадритэл уставился на кольца, вышитые на одежде Дамланта. С трудом оторвался от этой серебристой замкнутой спирали.
Я могу предположить, что к случившемуся причастны гости отца.
Мы это проверим, – кивнул Дамлант и поманил своих помощников. – Нам нужно нанести еще один визит. Идемте.
Наконец-то ушли! Как они наскучили своими расспросами и подозрениями. Это надо такое придумать! Чтобы король покрывал ограбивших его воров! Хотели обвинить в соучастии! Идиоты. Может, хоть какую-то пользу принесут, арестовав загостившегося Литерая?
Прибежавшая услужница сообщила, что короля желает видеть принцесса Пасторэля. Вот только ее сейчас и не хватало!
…Она ждала его в приемной зале. Бродила в одиночестве, потягивая из тонкого лафитника напиток. По плитам скользил подол ее оранжевой накидки, на плечах колыхался длинный мех.
Моя прекрасная Линтесса! – направляясь к трону, приветствовал девушку король. – Я скучал по теплу ваших рук!
Почему же не поспешили принять меня? – томно развернувшись к нему, обиженно поинтересовалась девушка. – Я жду вас целый час.
Бежал со всех ног, услышав ваше имя!
Мадритэл сел на трон и ужаснулся. Как он мог провести ночь с этой типичной жительницей Айнаколы? Умудрился же до утра шептать о любви, превознося достоинства нежданной избранницы! Где были его глаза? Да, она дочь самого богатого короля, но это ее ничуть не красит. Длинный нос, впалые щеки, на фоне которых сильно выделялись скулы, и худоба делали ее похожей на ведьму из старых сказаний.
Поправив головной обруч, мерцающий в свете золотом, она сложила руки на коленях, не зная с чего начать разговор. Мадритэл тоже молчал, любуясь ее серьгами – золотистыми корзинками с фруктами-каменьями. Над рубинами вились тонко чирикавшие птички. Ох уж эти привередницы-женщины! Ох уж эти искусники-ювелиры!
Мадритэл, я давно влюблена в вас, и вы это знаете, – заговорила Линтесса, смущенно затеребив кольца.
Взаимно, моя дорогая, взаимно.
О, как долго я этого ждала! – Линтесса соскользнула с кресла и припала на колено, отчего ее серые волосы рассыпались по спине и коснулись пола. – Но мы не сможем быть вместе. Мой отец намерен объединить меня с Правителем Алцероллы.
Оковами Олеансы? – не поверил король, задумчиво почесав подбородок. – Отдать вас в жены Правителю независимого города?
Тише! – взмолилась Линтесса, приложив палец к губам. – Открою вам тайну: Правитель Алцероллы приходится родней главе Совета. Он имеет право претендовать на трон Старейшин. И если однажды он его получит, то Айнакола будет принадлежать ему.
Мое сердце дало трещину! И как скоро вы отбываете?
Если бы я могла отложить отъезд еще на год! – Линтесса взяла короля за руку и подняла на него бледно-голубые глаза. – Но год – это четыреста восемьдесят дней. Мы не можем терять время, поскольку у главы Совета есть и другие потенциальные наследники.
Что ж, очень жаль, – смиренно развел руками король.
Если бы вы знали, как я противилась воле отца! Я бы все отдала, чтобы остаться в Айнаколе. Рядом с вами, возлюбленный мой!
Пожалейте мою кровоточащую душу! – стараясь поскорее избавиться от гостьи, взмолился Мадритэл. – Я буду вас помнить.
Линтесса накрыла пальцами дрожавшую на щеке слезу и, поднявшись, горделиво зашагала к выходу.
Казалось, даже пламя свечей пристально наблюдало за тем, как Дамлант проверял бумаги, сняв с них зеленые ленты. Мулибрис стоял рядом, уверенный, что за ним наблюдает его подопечная. Глава Гильдии долго вглядывался в записи, свидетельствующие о том, что уксорит Литерай и калель Валунтасия являются законными жителями
У меня отличная память на лица, – видя, что не к чему придраться, заговорил Дамлант. – Но вас я что-то не припомню.
На документах ваша подпись, – равнодушно ответил Мулибрис.
Без сомнений. – Дамлант послюнявил мизинец и провел им по вензелю, в надежде, что тот размажется и выдаст подделку. Но надежды не оправдались. – Так где, вы говорите, ваша подопечная?
Она неважно себя чувствовала, потому пораньше легла спать.
Ну-ну, – похоже, не поверил Дамлант и двинулся к темному проему лестницы. – Что ж, пусть выздоравливает. Скоро состоится ежегодный пересчет жителей, так что ей все равно предстоит уделить нам время. Не надо, не провожайте меня.
Слуги погасили светильни, дабы Дамлант поверил, что все уже легли спать и не учинил допрос работникам. Мулибрис поднялся по неосвещенной лестнице на третий этаж и вошел в читальню. Устроившись на стуле, посмотрел в окно. Он мог часами вслушиваться в звуки ночного города, наслаждаясь протяжными стонами ветра и стрекотанием сверчков. В этой бархатистой, пьянящей темноте плавали дышащие холодом призраки, выбиравшиеся из покоившихся на полках фолиантов.
Они стали ему куда ближе живых людей.