Чаша ярости
Шрифт:
Правда, есть здесь нечто плохо понимаемое. Если все предыдущие акции оного противника имели в итоге более-менее логичное объяснение — зачем, для чего, с какой локальной целью, — то отключение штаба от внешнего мира пока подчеркнем: пока! — логичных объяснений не подает. Зачем? Для чего? С какой локальной целью?.. Ответ-то в заначке лежит, но уж больно он смахивает на методы не мощной группировки с огромным научно-техническим потенциалом, а на примеры примитивных бандитских разборок. Надеть на голову клиента мусорный пластиковый мешок, подождать, пока он, то есть клиент, начнет задыхаться, снять мешок, спросить: сдаешься, болезный? — и, в зависимости от реакции, либо помиловать и подчинить, либо продолжить процесс удушения — до естественного финала. Вариант — опускание клиента головой в воду, подвешивание за ноги на
Непохоже на Дэниса: он умнее, тоньше, дальновиднее, и, повторим, научно-технические средства позволяют ему штучки поистине фантастические. Зачем ему мусорный мешок? Это для него низко…
И еще: где Иешуа?
Запертые двери и отсутствие любого вида энергии — пока переживем, а вот Мессию надо искать. Если Дэнис под шумок ухитрился его выкрасть… то что?.. То ничего!.. Никакой научно-технический потенциал врага не заставит Иешуа подчиниться этому врагу. Во-первых, он сам — научно-технический потенциал высшего порядка: попробуй — перешиби! Во-вторых, он уже один раз умирал. Что из этого вышло для тех, кто его гнобил, известно. Две тысячи лет расхлебываем… И потом, если бы Иешуа изъяли из крохотной, но милой сердцу страны, на кой хрен Дэнису запирать в штабе в сравнении с его силами в Европе! — людей мистера Оруэлла и сильных духом, но слабых телом учеников Мессии, покинувшего эту страну? Если только из вредности, если только из детского чувства мстительности, а оными пороками великий Дэнис не страдает, он куда выше их, Петр сие знает преотлично. Значит, Иешуа — где-то здесь.
А если он где-то здесь, то почему его нигде нет?
Простенький и опять малообъяснимый вывод: ему это нужно, ему. Вопрос «зачем?» можно не задавать, без Иешуа на него не ответить, как ни старайся: логика Учителя необъяснима даже су-перпродвинутому Петру, а что говорить об остальных?
Слишком часто, пугающе часто всплывает термин «необъяснимость»…
Петр хотел было вызвать по рации Латынина и Круза, да вовремя вспомнил, что теперь радиоволны здесь не распространяются и не генерируются, вопреки всем законам древней науки физики. Пришлось отправляться на поиски самому.
Латынин оказался на удивление рядом — сам шел к Петру, встретились в дверях.
— Нашли Учителя? — спросил Петр.
— Нет, — коротко ответил Латынин, оглянулся на входящего Круза: — Что с выходами из штаба, господин капитан?
— По-прежнему. — Круз тоже был лаконичен. — Мы — в закрученной консервной банке. В общей сложности нас здесь — около полутыщи персон. Если никто снаружи не подберет к нам крепкого консервного ножа, мы неторопливо задохнемся часа через два.
Неторопливо и оттого мучительно.
— Где вы искали Учителя? — Петр пока не стал цепляться за информацию Круза, он двадцать седьмым — или какое оно у него было по счету? — чувством цеплял, что найди они Иешуа — и половина вопросов, если не все сразу, получат ответы. — Где именно? Перечислить!
Латынин нехорошо усмехнулся.
— Легче перечислить, где не искали. Список куда короче получится. Всего две позиции: энергоагрегатная и зал компьютерных блоков. И там и там можно только протиснуться между железками, даже стоять тесно… Впрочем… — Он обратился к проходящему по коридору охраннику: — Передайте, чтобы проверили электроагрегатную и машинный зал… — Глянул на Петра, добавил любимое выражение шефа: — Мухой!.. — Сказал улыбаясь: — Подождем. Только, думаю, и там выпадет дупель-пусто. Если уж Главный Босс замыслил исчезнуть, найти его нам, простым младшим черпальщикам, вряд ли возможно.
— С чего вы взяли, капитан, что он исчез сам? — Петр не стал задерживаться на показном самоуничижении Латынина: он, видете ли, — простой черпальщик. Младший…
— А с того, что умыкнуть босса силой еще менее возможно… Да вы же сами, сэр, точно так же думаете, уж вы-то Учителя знаете, как родного…
Латынина отвлек готовый рапортовать охранник:
— Ваш приказ передал, капитан, они говорят, что уже искали там… Никого.
— Продолжать планомерные поиски поэтапно: с начала и до посинения. Спасибо, идите… Ну вот, я прав: дупель-пусто… Я бы — если кому-то интересно мнение младшего Черпальщика — посидел и подождал.
— Чего ждать? — спросил Круз.
У них с Латыниным с первых же дней в стране Храм возникло нечто вроде внутренней конкуренции за право быть правым, позволил себе Петр этакий тавтологический оборот. Иногда правым оказывался Круз, другой раз — Латынин, а у общем, вся эта сорев-новаловка привела к не очень уместной для общего быта постоянно тлеющей неприязни друг к другу. Не вражды, нет, но именно легкой неприязни, которая выливалась в мелкие подколки, летучие перебранки, не приводящие пока, к счастью, к открытым ссорам. Именно поэтому Петр не встревал, считая ситуацию пусть и мешающей общему быту, зато полезной для общего дела. Их с Петром общего дела. Сопливые дружбы между двумя соревнующимися, считал Петр, придумали скверные романиста. Желание быть первым всегда мешало любым дружеским чувствам, но всегда же подстегивало результаты. Петру важны были результаты. Дружба — это по части Иешуа, а он, как нц странно, тоже по сему поводу пока не возникал.
Итак, Латынин считал, что исчезновение Мессии — дело рук самого Мессии. Что ж, здраво, здраво. Зачем ему исчезать, если это и впрямь его умысел — тут можно не стараться, не искать ответа: понять Иешуа — особенно в последние нервные месяцы! — задачка для особо продвинутых. Но если Исчезновение, то куда?.. Это был, в принципе, решаемый вопрос.
— А где все остальные? — спросил Петр.
— Крис с командой — на воле, — наконец-то соизволил улыбнуться мрачный Латынин. — Иоанн с отцами — тоже. Им хорошо, хотя не думаю, что они не хотели бы очутиться вместе с нами… Мари и Соледад — в апартаментах Учителя. Они сразу — как вы, сэр, приказали — побежали за ним, но, увы, не поймали, не успели… Клэр — в больнице, я связывался с врачами, она уже пришла в сознание, но пока чувствует себя не очень… Ну а мы с майором — вот они мы. У меня все, — поставил точку.
— А что Мари и Соледад делают в апартаментах Учителя?
— Не знаю, — пожал плечами Латынин, — я там не был. Мне доложили…
— Плохо, — поморщился Петр. — Стыдно! — И перешел на русский. В Храме знали, что мистер Оруэлл хорошо владеет славянскими языками. — «Я не знаю» ответ штафирки. Не ожидал от вас, недоумеваю… Считайте, что получили выговор, капитан. А теперь — за мной. Хочу посмотреть, чем можно заниматься в апартаментах шефа в его отсутствие.
Жилье Иешуа в здании штаба высоко звалось апартаментами, а на самом деле являлось обыкновенным рабочим кабинетом Иешуа, где о функции жилья слегка напоминал только неширокий диван, на котором Учитель иной раз ночевал. Остальное было именно от кабинета — стол, кресло у стола, еще два — напротив: больше двух-трех человек Иешуа не приглашал к себе, предпочитая встречаться даже с учениками — в Храме или в зале, где принимались важные гости. И еще, напомним, кабинет, — как и комнатка под кабинетом, — был экранирован спецами Петра от любой прослушки… Черный полированный стол с компом, с переговорным и видеопультом был для него чем-то чужим — из другого мира, из другого общества, хотя и компом и пультом он часто пользовался, но — стоя: не любил сидеть в кресле, стоя он чувствовал себя вольготней, сам объяснял.
Петр не стал стучать — что за вздор, не голые же они там! — толкнул дверь и вошел.
Дамы оккупировали стол. Причем Мари уселась за него на хозяйское кресло, а Соледад устроилась в одном из гостевых. И ничего компрометирующего никто из вошедших не отметил: сидят две подружки в кабинете начальника, болтают о своем, о девичьем, о глупом, знают, что шефа не будет, можно и оттянуться в рабочее время…
Мысль Петра резко замедлила прыжок, как некогда советовал Иешуа — еще в Иудее советовал, ссылаясь на умение любого хищного зверя, например, кошки, экономить движения, не делать лищ-них, отвлекающих, — и, согласно режиму экономии, оная мысль разложила себя на составляющие, вычленив на бегу замеченное: «знают, что шефа не будет». Сначала сие подумалось исключительно по инерции, увиденное уж больно напоминало буколическую картинку из служебного прошлого Петра: вот так же он забегал, возвращаясь из бросков, в приемную Главного инспектора Службы Времени и находил какую-нибудь его очередную Кэт или Флоранс за славным воровским процессом дегустации виски Дэ-ниса в его же кабинете, поскольку сам Дэнис отбыл туда-то или туда-то и быстро не ожидаем. Чем здесь хуже или лучше? Ничем. Если не считать, что «место отбытия» Иешуа никому не известно. И можно бы посидеть, посудачить, но почему они так спокойны?..