Часовня "Кловер"

Перри Девни

Когда я начала опускаться на пол, он перестал целовать меня, но крепче сжал мою талию.

— Я держу тебя. — усмешка появилась на его губах.

Я воспользовалась моментом, чтобы устоять на ногах и выпрямиться, прежде чем отступить на фут. Кожа вокруг моего рта, несомненно, порозовела от соприкосновения с его бородой. Но, по крайней мере, теперь она соответствует моим раскрасневшимся щекам.

— Пять тридцать, — сказал он и вышел за дверь.

Дерьмо.

Ясно мыслить после поцелуя Ника было невозможно, но мне нужно было взять себя в руки. Прошлую ночь я провела, ворочаясь с боку на бок, прокручивая в голове все, что Ник рассказывал мне за последние несколько месяцев.

Ты всегда владела моим сердцем, Эмми.

Мы созданы друг для друга.

Я думал о тебе каждый день в течение девяти лет.

И я подумала о том, что сказала моя мать. Что мое сердце уже простило его, и мне просто нужно было разобраться с головой.

Опускаясь в свое кресло, я уронила голову на руки.

— Что мне делать?

Я попыталась представить, какой могла бы быть наша жизнь. Счастливой. Ник и я живем нормальной жизнью. Но каждый раз, когда этот образ всплывал у меня в голове, за ним немедленно следовало видение того, как я просыпаюсь одна и получаю записку, в которой говорится, что он сожалеет.

Время шло, и мне нужно было принять кое-какие решения. Мой адвокат написал мне по электронной почте, пока я была в Италии, чтобы сказать, что он подготовит мои документы о разводе к концу месяца. Ник не собирался прекращать вмешиваться в мою жизнь, пока я не дам понять, что между нами все кончено.

Между нами все кончено?

В течение девяти лет я думала, что мы были вместе. Но теперь многое изменилось. Он был таким, каким я его помнила. Добрым. Любящим. Умным.

И упрямым. Каждый раз, когда я пыталась оттолкнуть его, он только сильнее давил в ответ. Но, честно говоря, я действительно не слишком сопротивлялась его ухаживаниям.

— Десять секунд назад ты позволила ему засунуть свой язык тебе в глотку без всякой борьбы, Эммелин, — пробормотал я в свои руки.

— Мисс Остин?

Я резко подняла голову. Мейсон Карпентер стоял перед моим столом.

— Мейсон. Прости. Я думала, вы все разошлись по домам. Ты в порядке? — спросила я, вставая, а затем опускаясь на колени у его ног.

С тех пор как я купила детскую обувь, Мейсон начал открываться мне. Он по-прежнему не разговаривал ни с кем из своих одноклассников, за исключением Роуэн, но теперь он разговаривал со мной, пока я стояла рядом с ним на коленях, и никто из других учеников не слушал.

— Я хотел спросить, могу ли я завтра пообедать с вами внутри, — прошептал он.

— Конечно, — сказала я. — Ты можешь сказать мне, почему ты не хочешь выходить на улицу с другими детьми?

— На улице очень холодно. Сегодня Роуэн дала мне свое дополнительное пальто, но другие дети смеялись надо мной, потому что оно было розовым.

Как я не заметила, что Роуэн принесла еще одно пальто для него? Или что на нем не было его, когда он пришел в школу? Я сделала мысленную заметку снова написать Ричу по электронной почте, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы начать копать глубже о домашней ситуации Мейсона.

— Знаешь? Это идеально. Я как раз собиралась спросить, не поможешь ли ты мне за ланчем. Мне действительно нелегко выполнять всю свою работу и подготавливать класс к нашим дневным занятиям. Может быть, ты мог бы мне помочь?

Он кивнул и слегка улыбнулся мне.

— Может быть, мы можем проверить, не хочет ли и Роуэн нам помочь.

На этот раз я смогла добиться ямочки на его щечках.

?

— Куда мы направляемся?

— На пожарную станцию, — сказал Ник, ведя машину по шоссе.

Миновав две заправочные станции, Мэйн-стрит слилась с шоссе, которое вело из города. Кроме моих походов в продуктовый магазин, я не изучала предприятия в этом районе, поэтому смотрела в окно, рассматривая их все.

Мы почти добрались до больницы, когда Ник повернул налево и по боковой улочке направился к высокому узкому зданию из серых бетонных блоков. В его центре была большая белая гаражная дверь. Над ним выгибалась вывеска пожарной службы Прескотта.

Ник припарковался рядом со зданием и вылез, чтобы открыть мою дверь. Он схватил меня за руку и потянул за собой, отпирая дверь из тонированного стекла и заходя внутрь станции.

— Вау. — Мои глаза блуждали по большой бетонной комнате. — Внутри она намного больше, чем я могла предположить.

— Экскурсия закончилась не начавшись, так как ты можешь увидеть все с этого места. Но это пожарная машина, — сказал он, указывая на очевидное. Красный грузовик занимал половину длинного здания, если не считать некоторых инструментов, закрепленных на стенах.

— У дальней стены шкафчики для волонтеров, туда они складывают все свое снаряжение. Мой офис вон там, — сказал он, указывая на комнату, состоящую в основном из стеклянных панелей в дальнем углу. — За ней находится ванная комната. А вон там находится дежурная яма. — Он потянул меня к зоне отдыха слева от нас.

Пространство было заполнено двумя старыми диванами и тремя потрепанными глубокими креслами, все из которых были направлены на огромный телевизор. Под телевизором был шкаф, заполненный всеми мыслимыми игровыми приставками и стопкой боевиков.

— Что такое дежурная яма?

— Место, где могут тусоваться волонтеры. В это время года у нас нет добровольцев, которые оставались бы на станции. Тот, кто находится на дежурстве, просто должен убедиться, что он в городе и с ним можно связаться по пейджеру. Но во время сезона лесных пожаров мы заставляем их оставаться здесь. Я беру дневные смены, так как у большинства из них есть постоянная работа, но они приходят и замечают меня ночью.

— Им платят? Или они действительно добровольцы? — спросила я.

— Им платят. Этого недостаточно, чтобы зарабатывать на жизнь, но это делает их времяпрепровождение здесь стоящим того. И мы все испечем пирог, если здесь случится настоящий пожар.

— Интересно. Так что же мы здесь делаем? Ты на дежурстве или что-то в этом роде?

— Нет. Решил показать тебе станцию и приготовить ужин.

— Здесь? — за гостиной была кухня, но она была крошечной.

— Да. Как на счет спагетти? — спросил он.