Часовые вселенной
Шрифт:
«Он говорил, что готов к этому, значит, приспособится быстро».
«Это всегда нелегко, как бы мы ни были готовы».
«Он должен усвоить, что ни один человек не может быть врагом».
«Цветок не может ненавидеть семена, а птица — свое яйцо».
Появились у него и другие ощущения, пока он размышлял о том, является ли этот бред следствием мозговой травмы или нет. В этом хаосе он вдруг осознал, что Рейвен и Лайна находятся вместе с ним, разделяя его
Неожиданно туманное ощущение приобрело ясность. Сверкающие пузыри превратились в солнца и планеты, продолжающие свой извечный путь в бездонных глубинах космоса. Новый образ не был стереоскопическим, был лишен перспективы, но обладал автоматическим и чрезвычайно точным расчетом расстояний.
Продолжая оставаться вместе с Рейвеном и Лайной, он услышал крик: «Чарлз! Чарлз!» — и слабый ответ, пришедший очень издалека: «Лечу, Дэвид!» Имена, которые произносились, были другими, но он почему-то думал об этих и знал, к кому относились новые имена.
Поверхности многих миров были прекрасно видны. Там жили странные существа, копошились личинки, рептилии, пресмыкающиеся, индивиды в форме волны, существа самых разнообразных типов, большая часть которых явно была из нижней части соответствующей шкалы развития.
Вдалеке сновали узкие, похожие на карандаш корабли черного цвета с реактивными двигателями. Они исследовали другие миры, патрулируя пространство между ними, составляли различные карты и передавали данные на базу. И конца этому движению не было видно. Денебы?
По его мнению, они были господами мироздания. Но у денебов был один недостаток: они не могли примириться с мыслью, что космос может быть поделен с цивилизацией, равной им или превосходящей.
А были и такие!
Поэтому столетиями они яростно рыскали в космосе, словно соревнуясь с кем-то. Это становилось невыносимым. Если бы они смогли отыскать источник соперничества, то положили бы ему конец.
Ломакс почувствовал особый интерес к этому последнему типу созданий.
Вполне вероятно, что среди них были индивиды с паранормальными способностями. Они ощущали себя элитой из-за того, что могли какое-то время реализовать эти способности. Некоторые могли читать мысли своих товарищей вплоть до горизонта. Некоторые могли внушить страх своим товарищам и заставить их беспрекословно подчиняться.
Несомненно, каждая группа обладала своей культурой, философией и теологией. Будучи неспособными допустить даже мысль о существовании чего-то более развитого, некоторые стали считать себя сотворенными по образу и подобию Высшего разума.
Время от времени какой-нибудь смельчак выбирался из своего убежища, бежал от привычных условий исследовать мрак космоса, как ночная бабочка бесконечно паря в ночи.
Постепенно все огромное разнообразие жизни наполнило личность Ломакса, привело в порядок всю информацию. Он увидел Рейвена и Лайну, живых и бесконечно могущественных. Вместе с ними были Чарлз и Мэвис, которых раньше он никогда не видел. Они все еще его сопровождали, помогая ему, присматривая за ним и побуждая приспособиться к окружающему. Личинки! Птицы!
«Наши птицы ожидают вашего естественного превращения! Если бы денебы смогли распознать правду при помощи кого-нибудь с проницательным мозгом, они бы методично уничтожили всех. Если какая-нибудь личинка узнает слишком много, все может быть зверски уничтожено в зародыше».
«Никогда! — заверил тот, кого он раньше знал как Рейвена. — Никогда ни один из них ничего не узнает: В каждом гнезде два разведчика, каждый живет в теле личинки, так же, как я жил в теле Дэвида Рейвена с его разрешения. Они являются стражами, но непременно по парам».
«Чтобы наблюдать, нужен всего один. Но чтобы разрушить одиночество Земли, нужны двое».
«Место, которое мы оставили, вакантно?»
«Там уже находится другая пара».
Понемногу они начали отпускать его, молча передвигаясь в бескрайних просторах, которые и были их полем деятельности. Денебы были самыми могущественными в пределах этих пузырей, но эти были еще могущественнее, так как их ничто не ограничивало. Это были сверхчувствительные создания с многими талантами, с широко раскрытыми глазами.
«Эти слабые двуногие создания, как они называют сами себя? — попытался вспомнить Ломакс. — Ах да! Человек Разумный! Некоторые из них возомнили себя Высшим разумом. В определенной степени это печально, даже трогательно».
Инстинктивно, как ребенок делает свои первые шаги или котенок выпускает когти, он задвигался, стремительно опустился вниз, чтобы разбудить своих товарищей.
Он никогда не чувствовал себя таким живым, как сейчас. Он был полон бурного ликования, потому что знал, во что превратился сам и во что превратятся маленькие личинки: ЧЕЛОВЕК ИСКЛЮЧИТЕЛЬНЫЙ!