Частичка тебя. На память
Шрифт:
Вот в таком вот виде я пронесся по территории клуба? Неудивительно, что с моего пути люди шарахались.
Достаю из шкафа запасной костюм. Переодеваюсь, пытаясь найти ответ на вопрос — какой черт меня дернул пойти искать Тимирязева после скачек? Зачем, если я четко видел, что Эндж пошла за ним следом.
Что я хотел сделать? Предотвратить неизбежное? Ведь шансов на это особо не было. Так и вышло — я не успел!
Но как он вообще посмел?!
Воздух в моей груди кипит и булькает, обжигая легкие
И мозг уже успел накрутить, добавляя казавшемуся невинным поцелую не только откровенности, но и порывов уводящих гораздо дальше…
Я точно помню, что парочка в конюшне не пыталась посрывать друг с друга одежду, но почему-то так ярко это представляю — что хочется подохнуть.
Энджи — такая стойкая, такая неприступная в работе, в мужских руках — оказывается такой хрупкой, еще более беззащитной с учетом её положения.
И Тимирязев…
Если опускать все нецензурные эпитеты, что из меня рвутся в его адрес старого друга — сказать мне будет просто нечего.
Прибить бы его… Дать один раз по морде, подкрепив все просьбы не соваться к Эндж, вещественными доводами — этого требует бущующий в моей крови берсерк.
Нельзя. Нельзя!
Такое ощущение, что это я — тот конь, что до крови закусил удила и несется вперед.
Жизнь Энджи принадлежит только ей. И я… не имею права…
Это не помогает.
Это никогда не помогало, но хотя бы хоть как-то настраивало меня на лад реальности. Сегодня — нет. Вообще никак. И желание выйти из кабинета, дойти до конюшни и дать Тимирязеву в морду не отпускает меня и на десятой минуте моих беззвучных метаний, с попытками залезть на стену.
А тут еще пишит селектор.
— Юлия Александровна пришла, — докладывает Валентина исполнительным тоном, явно впечатленная моим настроением.
Черт!
Я поднимаю с пола подставку, торопливо сгребаю бумаги в охапку, заметая следы своего бешенства.
И хоть Юла и не имеет повода что-то подозревать, она все равно останавливается на пороге моего кабинета и пристально на меня таращится.
— Что-то случилось?
— Нет, с чего ты взяла? — я произношу ровно, поднимая глаза.
Задерживаю взгляд на невесте и понимаю, что делаю это через силу. Да что такое-то!
Я ведь был к ней привязан, мы несколько месяцев просто общались, перед атем как что-то начать. И она красивая, милая, и это платье-толстовка с пингвином, очень её украшают, хоть и нахорошо скрадывают очертания фигуры. Можно было и на пару размеров меньше купить наверное.
— Ты так смотришь на меня… Я что так сильно поправилась? — Юля замечает моей внимание и болезненно ежится, обнимая себя руками и сутулясь, — конечно да, скоро стану совсем коровой…
Её комплексы растут не по дням, а по часам. Последнюю неделю она вообще меня к себе не подпускает. И если близость отменилась хотя бы по наставлению врача, то прикосновений Юла избегает именно потому что
— Прекрати, — поднимаюсь со стула, подходя к невесте, — я и не вижу, где ты там поправилась.
— Правда?
— Правда, — и я на самом деле не вру сейчас. Кто-то выдувает из мухи слона. Ну или я недостаточно внимателен.
Юла порывисто прижимается ко мне, прячась в объятиях, а я — смотрю за её плечо и пытаюсь вычистить из головы все лишнее.
Во рту солоновато — вкус держится с того самого момента, когда я ошалело и не дыша смотрел, как мой старый друг целует Энджи, мою Энджи и с каким пылом она ему отвечает.
Или пыл мне померещился?
У меня нет ответа!
— Ты зашла просто так? — спрашиваю, ощущая как во рту только сильнее пересыхает, — как визит ко врачу? Все нормально?
Я ощущаю как Юла костенеет, напрягаясь только сильнее. Потом она шумно выдыхает и выскальзывает из моей хватки, отходя к окну.
— Улучшения есть, — все-таки озвучивает она, — но легкий тонус у меня еще есть. И врач говорит, что воды маловато. Это не очень хорошо, но никак не корректируется. Мне надо лучше соблюдать режим, больше пить и добавить физическую активность.
— Что ж, надо — значит надо, — я киваю. Юла оборачивается ко мне, смотрит на меня выжидающе будто я должен задать еще какой-то вопрос, но о том, какой именно — я так и не догадываюсь.
— Ладно, у тебя наверное полно работы, — Юля наконец кивает, — тем более через час должна подъехать та женщина из свадебного агентства, а я еще ничего толком не придумала.
— Не перенапрягайся, дорогая, — рекомендую и морщусь — мои слова звучат куда формальнее чем я ожидал. Юла не замечает, на мое счастье.
Все это правильно. Я женюсь на девушке, которая ждет от меня ребенка. Создаю семью, как хотел уже очень-очень давно. Почему же тогда для каждого нового шага требуется все больше и больше усилий?
34. Энджи
— Доброе утро, Анжела Леонидовна.
Я киваю охраннику уже на автомате. Они уже привыкли к тому что я приезжаю за двадцать минут до начала рабочего дня. К этому моменту они кажется уже даже пуговицы на форменных куртках успевают натереть.
— Ну что сегодня тише? — спрашиваю, приостанавливаясь на выходе с проходной.
— Надолго ли, — фыркает Иван Сергеевич, и он на самом деле прав.
Турнир отгремел, гости разъехались, и вроде как технически настало время выдохнуть, но… не так уж много его. Завтра — пятница, и на фоне прошедших скачек с хорошим освещением в соцсетях, оказалось рекордно много для этого года бронирований на выходные. Будто и не осень вовсе.
По территории клуба я иду своими сложными непредсказуемыми траекториями. Просто для того, чтобы разогнать сбившиеся в кучки компании подуставших к концу недели сотрудников.