Частная коллекция ошибок
Шрифт:
— Видите, какая цепочка складывается, — обобщил Климентов и пальцем изобразил в воздухе нечто волнистое. — Козлов — Тюменцева — Самоваров — неизвестный урка, которого вы, конечно, вычислите, поскольку вам эти материи ближе.
— Спасибо, — сказала Вероника после многозначительной паузы. — Вон за тем столом вы можете записать свои показания. Мы обязательно приобщим их к делу.
Никита Леонидович сел скромнее и спрятал ноги в чудесных туфлях под стул. Он снова навис над столом Вероники, и снова она почувствовала, что он пил что-то мятное.
— А можно я пока
Он ушел, любезно улыбаясь и утеплив шею еще одним витком длинного шарфа. Вероника несколько минут сидела неподвижно, вонзив зубы в податливую древесину карандаша. Рассказанное Климентовым было ново. Все это, возможно, притянуто за уши, но в неясную пока картину преступления вписывается. С этим можно работать. Цепочку связей Немешаева, которую предложил человек в пелерине, надо проверить. В деле появились новые имена. Нельзя терять времени! Это те новости, которые не стыдно сообщить подполковнику Новикову.
Вероника набрала номер, который Стас дал ей вчера и просил звонить, если будет что-то важное. А важное наконец-то есть!
Стас откликнулся не сразу. Его голос, густой и хрипловатый, мог свести с ума любую.
— Да, — сказал он недовольно.
Вероника почувствовала, что краснеет. Дремавшая до того птица неуместного желания затрепетала в груди и, ломая крылья, ухнула вниз.
— Да, — повторил Железный Стас.
— Станислав Иванович, — заговорила Вероника тусклым голосом (о, не так она хотела бы с ним говорить!). — Это следователь Юршева. Появились новые данные по нашему делу, вернее, свидетель пришел. Всплыли новые имена. Свидетель сообщил, что связующим звеном между заказчиком и Немешаевым, исполнителем, является некто Самоваров.
— Кто? — взревел Стас в недосягаемой дали.
— Самоваров. Реставратор мебели из музея. Я его отработаю буквально сегодня же. Это скользкий тип, связанный с криминальными кругами.
— Вы, девушка, что, белены объелись? — спросил лучший в мире голос и сменился короткими гудками.
Стас произнес эту нелюбезную фразу, поднимаясь по лестнице дома номер 18 в проезде Семашко. Назвали ему и квартиру, но предупредили, что на двери номера прочитать нельзя, так что надо просто подняться на четвертый этаж и посмотреть направо. Стас поднялся и посмотрел. Вот она, обещанная надпись «Лохи».
— Целый день сегодня бредовые звонки, — проворчал Стас, недовольный выходкой Вероники. — Но все-таки Колян не мог сойти с ума.
Полчаса назад Николай Самоваров, его старый друг и бывший опер, позвонил и сказал:
— Привет. Думаю, тебе будет интересно. Я только что нашел часть украденного из коллекции Галашина. Приезжай — только один! — по адресу Семашко, 18.
3
Когда Стас нажал кнопку звонка, кнопка эта стала игриво уклоняться от его пальца и кататься в своем
Стас ухмыльнулся и продолжил борьбу с кнопкой. Наконец ему удалось поймать и прижать ее как следует. Раздался не привычный перезвон, не манерное чириканье, а добрый старый электрический зуд «З-з-з-з-з!». Сейчас это, кажется, называют classic bell.
Дверь открыла крупная женщина с темными кругами у глаз и с руками мокрыми по локоть. Мигом оценив Стаса, она заявила:
— Алексей в запое.
Это походило на пароль. Что еще за Алексей? Женщина попыталась захлопнуть дверь, но Стас ловко вставил в щель ботинок (у него были редкостно прочные ботинки на такой случай).
— Мне нужен Николай Самоваров, — сказал Стас.
Его слова женщине, наверное, тоже показались чужим паролем. Продолжая давить ногу Стаса дверью, она завопила что было мочи:
— Караул, грабят!
— Я и есть караул, — спокойно ответил Стас.
На этажах выше и ниже заскрипели, приоткрываясь, двери любопытных (ближайшие соседи по лестничной клетке, люди разумные, засели у глазков). Нечего и говорить, что кошка, плоская и гибкая, как тряпка, уже сумела пролезть в щель и уйти куда-то далеко в квартиру. Наперерез ей спешили Самоваров и некто невысокий в пиджачной паре.
— Чего ты орешь, Лида? — мягко укорял невысокий. — Это ко мне пришли.
— Напустил полную квартиру хануриков, — продолжала вопить Лида. — Тебя выселить давно пора! Вон кошка снова влезла! Если она тронет холодец, ты мне, гнида, заплатишь!
Последняя угроза относилась уже к Стасу. Тот молча развернул перед носом Лиды удостоверение. Лида заморгала скорбными темными глазами и стала сличать фото Стаса с оригиналом. Сумела ли она прочитать мелкие буковки в потемках прихожей, неизвестно, но замолчала и вытерла руки подолом. Стас, не глядя на нее, прошел за Самоваровым и неизвестным.
— Вот полюбуйся, — сказал Самоваров, указывая на комод в большой пустоватой комнате. Штор тут на окнах не имелось, зато было слышно, как на кухне ловят кошку.
К приходу ответственного лица Сахаров убрал с крышки комода все лишнее. И бронзовая «Египтянка», и синяя табакерка с портретом императора предстали перед Стасом во всей красе. Тут же, на комоде, у стенки, пристроил Юрий Валерьевич и пейзажики Похитонова.
— Гражданин Сахаров хочет официально оформить находку, — сказал Самоваров.
— А зачем ты меня позвал? — удивился Стас. — Я не веду это дело. Надо было тащить все добро в отделение, и дело с концом.
— Знаю я ваше отделение! Тут много нюансов.
Сахаров уже сидел за столом, покрытым скатертью из бесплатных рекламных газет, и ел какую-то колбасу. Пиджак он снял и остался в ветхой рубашке в клеточку.
— Закусить не желаете? — предложил он Стасу. — Настоящий сервелат, холмогорский.
Стас от деликатеса отказался, но к столу подсел. Он строго сказал: