Частное расследование
Шрифт:
Она вошла в галерею легкой быстрой походкой и, обернувшись, помахала мужу рукой. Через мгновение Дженни скрылась за дверью лайнера. Ярослав подошел к стеклянной стене и стал наблюдать, как огромная серебристо-рубиновая машина медленно откатилась от здания аэровокзала и стала выруливать к взлетной полосе. Вскоре лайнер совершил разбег и круто взмыл ввысь, заложил вираж и растаял вдали, сверкнув на солнце алой каплей. Только белый ватный след водяных паров какое-то время напоминал о нем, пока не растаял в голубом небе. Ярослав в последний раз взглянул на этот тающий след, грустно улыбнулся и вышел из вокзала.
Полуденное солнце висело над мадридским аэропортом, раскаляя бетонное поле, словно гигантскую сковороду. Доктор Мозель вышел из кабины аэромобиля и сразу же ощутил горячее дыхание знойного ветра. Он прищурился от брызнувшего в глаза потока яркого света и надел поляризованные очки.
– Идемте, доктор, – негромко сказал Брозовский, – до прибытия лайнера еще полтора часа. Нам ни к чему быть на виду у всех.
Мозель молча кивнул головой и быстро зашагал вслед за полковником. Сзади шли Мэнселл и доктор Смирнов с двумя крепкими парнями из спецназа СБС, одетых в элегантные костюмы. Они вошли в один из служебных входов аэровокзала и поднялись на лифте в небольшой холл, также охраняемый людьми в штатском.
Зал для особо важных персон, отделенный от всех других помещений огромного здания, имел все необходимое для комфортного длительного ожидания, а при необходимости здесь можно было проводить деловые встречи и работать, что было важно для людей, высоко ценящих свое время. Специальная система транспортных кабин связывала зал с любым из полусотни посадочных секторов и терминалов, позволяя миновать зал ожидания.
Мозель сел в удобное глубокое кресло рядом с доктором Смирновым и, тяжело вздохнув, хмуро сказал:
– Когда это только прекратится?..
– Что именно, Артур? – спросил Смирнов, с удивлением взглянув на коллегу.
– Да все это… Почему даже в наше время ученому не дают спокойно работать? Неужели непонятно, что такие открытия принадлежат всему человечеству? – с горечью сказал Мозель.
– Научно-технический шпионаж существовал всегда, – ответил Смирнов, делая заказ на терминале доставки. – Это явление столь же древнее, как само человечество. Вспомните мифологию… Прометей похитил огонь у богов, чтобы дать его людям. Это ли не классический пример технического шпионажа? – попытался пошутить Смирнов, видя угнетенное состояние Мозеля.
Тот угрюмо взглянул на Координатора и ответил:
– Прометей действовал из благих побуждений. Он даже пошел на самопожертвование, чтобы облегчить жизнь людям. Но это только миф. Плачевных примеров нашей реальности куда больше.
Смирнов протянул ему бокал с соком и сказал:
– А ведь вы тоже сродни Прометею, Артур. Только ваше открытие куда могущественнее и опаснее простого огня. К сожалению, человечество не идеально. Оно до сих пор разобщено и раздроблено, его раздирают противоречия и антагонизмы. А знаете, Артур, в чем главная беда?.. – Смирнов отпил из бокала, выжидающе посмотрел на Мозеля и, не дождавшись ответа, продолжил: – Наша зависть! О, это самое большое зло, порождающее все преступления и мерзость…
– Вы правы… Зависть порождает зло, но и сама рождается лишь в убогих и ленивых душах, не способных к созиданию, творчеству, любви… Беда в том, что прогресс самого человека, его души, далеко отстал от прогресса научно-технического. В этом корень большинства проблем человечества, самая большая опасность его дальнейшего существования. Многие наши научные достижения стали просто смертельно опасными в масштабах всей цивилизации.
– Ну вот, Артур, вы сами ответили на свой вопрос, – доктор Смирнов выразительно и многозначительно посмотрел ему в глаза и пояснил: – Я это к тому, что ждать «улучшения» человечества придется еще очень долго. А до тех пор, пока оно не избавится от своих смертных грехов, такие открытия и изобретения, как ваши, придется беречь и хранить с особой тщательностью. Иначе «плохие детишки» могут добраться до этих «спичек» и запалят мир, – старик с грустной иронией улыбнулся краешком губ, похлопал Мозеля по колену и сказал: – Ну, Артур, перестаньте хмуриться. Жизнь прекрасна. Все идет отлично. Вы уже победили… А эти осложнения – неизбежные издержки нашей действительности. Не думайте об этом слишком много. Вы должны заниматься наукой, а обеспечение безопасности – забота спецслужб. И не вините себя. Марту непременно отыщут. Я говорил с Вудфордом. Предпринимаются все меры для ее поиска…
– Надеюсь, так и есть. Но поймите меня, Андре, я же отец… У меня никого нет, кроме нее. Для меня потеря дочери означает конец всего, – Мозель прикрыл глаза ладонью, чтобы скрыть, готовое вырваться наружу горе. Только огромная воля не позволила эмоциям взять над ним верх. Несколько минут Мозель молчал, приходя в себя, а затем совершенно спокойно сказал, словно не был только что на гране нервного срыва: – Давайте обсудим наши дела, док…
– Господа, прибыл наш лайнер, – сказал полковник Брозовский, подойдя к беседующим Мозелю и Смирнову. – Мы войдем в него перед самым вылетом. Майор, а вы идите в зал сейчас и посмотрите обстановку, – распорядился он, обернувшись к Мэнселлу.
– Да, Артур, вот ваши новые документы, – спохватившись, сказал Смирнов, доставая из кейса карточку и протягивая ее Мозелю. – Запомните свое новое имя хорошенько. Что ж, сходство неплохое, – добавил он, взглянув на голографию и сравнив ее с «оригиналом», сидящим рядом с ним в кресле.
– Этот «камуфляж» вам носить недолго, Артур, – сказал Брозоваский, ободряюще улыбнувшись Мозелю. – На базе вам вернут ваше прежнее лицо. При посадке и в салоне держитесь так, будто мы с вами не знакомы. В случае опасности, подадите сигнал, как условились…
Дженни сидела в кресле у иллюминатора и смотрела вниз на быстро удаляющийся древний и очень современный город, утопающий в зелени садов и парков. Вскоре лайнер пронзил редкое рваное одеяло облаков, и в иллюминатор хлынул яркий поток света, заставивший ее зажмуриться и включить поляризацию. Когда набор высоты закончился, и лайнер лег на курс, Дженни вновь посмотрела в иллюминатор, восхищаясь пронзительно синим небом, усыпанным звездами. Где-то позади все так же сияло солнце, и полированные плоскости крыльев сверкали, словно настоящие рубины. Лайнер летел на высоте более тридцати километров, почти в космосе, неся в своем уютном теле около пятисот пассажиров.
Появился робот-стюарт, катящий по проходу между рядами кресел мини-бар, полный напитков и закусок. Дженни взяла запотевший бокал с соком, включила гипервизор, встроенный в спинку соседнего кресла и отрегулировала акустическое пространство так, чтобы не мешать соседям. Слева от нее сидел моложавый спортивного вида мужчина с мужественными и правильными чертами лица, делающий вид, что читает журнал. Но Дженни заметила, что взгляд его лишь скользит по нему. Внимание соседа было направлено куда-то в салон. Она проследила за взглядом мужчины и догадалась, что тот наблюдает за седовласым пожилым человеком, сидящим в среднем ряду и мирно дремавшим в кресле. Лицо соседа не выражало эмоций, но взгляд был цепким и внимательным, словно он чего-то или кого-то опасался и находился в постоянной готовности к действию.