Часы бьют двенадцать
Шрифт:
— Его сейчас здесь нет.
— Блокнота? Он лежал раскрытым перед дядей, когда мы с ним говорили. Бумага была чистой.
— Пожалуйста, продолжайте.
— Больше ничего не припоминаю.
— А календарь? Мисс Парадайн упоминала, что ваш дядя всегда пользовался настольным календарем.
Марк покачал головой.
— Нет, календаря здесь не было, иначе мне бы не пришлось доставать свой. Правда, это был последний день прошлого года. Очевидно, дядя выбросил старый календарь, А новый еще не положили.
— А что-нибудь находилось в этом углу стола между мной и суперинтендантом?
— Только газета.
— Вот как? Газета занимала весь угол?
— Да, «Таймс». Должно быть, он читал ее.
— Не можете ли вы припомнить, мистер Парадайн, выглядела ли газета плоской? Не могли ли под ней лежать, скажем, чертежи мистера Рея? Насколько я понимаю, они хранились в картонном цилиндре. Было ли для него место под газетой?
Лицо Марка приняло испуганное выражение. Он посмотрел на Вайнера, потом на главного констебля.
— Значит, чертежи пропали? Это имел в виду мой дядя?
— Вам это только сейчас пришло в голову? — осведомился полковник Босток.
Марк попытался встать, но тут же снова опустился на стул, переводя взгляд с одного на другого.
— Что, по-вашему, имел в виду ваш дядя, Парадайн, говоря, что один из вас предал интересы семьи? — продолжал полковник.
— Выходит, он потерял чертежи?
— Я спрашиваю, что вы подумали тогда?
Марк выпрямился на стуле.
— Сожалею, сэр, но о чертежах я не думал до сих пор.
— В самом деле? Тогда о чем же вы думали?
Марк молчал примерно полминуты. Пауза казалась очень долгой.
— Понимаете, сэр, — заговорил он наконец, — слова дяди явились для нас шоком — слушать такое не слишком приятно. Но мне и в голову не пришли чертежи. Я был поглощен собственными делами и подумал, что он имел в виду меня. Конечно это звучало немного преувеличенно, но его всегда возмущало мое намерение уйти из фирмы. Когда мы говорили об этом в прошлый раз, его слова не слишком отличались от тех, которые он произнес в четверг вечером.
— А вы помните какие-нибудь из них?
— Ну, дядя сказал, что я предаю фирму и страну ради грошовой славы.
— Поэтому вы решили, что в четверг вечером он говорил о вас?
Марк покачал головой.
— Не то чтобы твердо решил. Но мне казалось, что все зашло слишком далеко. Я чувствовал, что так больше не может продолжаться, и вернулся, чтобы сказать ему об этом.
В глазах полковника мелькнуло недоверие.
— И вы утверждаете, что беседа была дружеской?
Лицо Марка внезапно покраснело.
— Да. Я смог заставить дядю понять мою точку зрения. Как я говорил, он согласился отпустить меня через месяц.
— Да, вы так говорили. — Голос полковника Востока был таким же недоверчивым, как и взгляд. Марк напрягся.
— Итак, вы не знали об исчезновении чертежей, — сказал Вайнер. — Когда вы видели их в последний раз?
— Я вообще их не видел.
— Но вы знали о них, о том, что мистер Рей принес их сюда?
— Да, знал.
— Вы были в служебном кабинете покойного мистера Парадайна в четверг во второй половине дня?
— Да.
— В какое время и как долго?
— Я пришел туда вместе с Фрэнком Эмброузом без нескольких минут четыре и пробыл там около четверти часа.
— А вы оставались там один?
— Да. Мой дядя отсутствовал большую часть времени, а Эмброуз ушел раньше меня. Я дождался дядю и тоже ушел.
— Вы заметили портфель на столе?
— По-моему, он там был. Дядя обычно носил в нем бумаги.
— Вы прикасались к нему?
Марк нахмурился.
— Возможно — когда опирался руками на стол.
— А чем был занят мистер Эмброуз?
— Право, не знаю. Мы просто немного поболтали.
— Вы сказали, что опирались руками на стол. Вы все время так стояли, пока в комнате находился мистер Эмброуз?
— Нет. Один раз я подходил к окну.
— Что вы там делали?
— Просто смотрел в окно. Мы убивали время, поджидая ДЯДЮ. В итоге Эмброуз так его и не дождался.
— Значит, какое-то время вы стояли спиной к комнате?
— Да.
— И после ухода мистера Эмброуза вы остались в кабинете один?
— На минуту или две.
— При этом портфель лежал на столе?
— Да.
— Вы открывали его?
— Конечно нет. — В голосе Марка звучало презрение.
— Не открывали портфель и не брали чертежи?
— Я даже не знал, что их кто-то взял.
Вайнер посмотрел на полковника Востока.
— Вы не знали, что чертежи кто-то взял, — сказал полковник. — А вам известно, что их вернули?
— Вернули? — Выражение лица Марка изменилось.
Босток кивнул.
— Когда, сэр?
— Это мы и пытаемся выяснить, мистер Парадайн, — заговорила мисс Силвер. — Мы были бы рады вашей помощи. Чертежи хранились в картонном цилиндре. Этот цилиндр был найден мистером Реем, когда он вошел в кабинет в пятницу рано утром, узнав о смерти мистера Парадайна. Цилиндр лежал в этом углу стола. Как по-вашему, возможно, что он уже был там, когда вы приходили к вашему дяде в четверг ночью?
Марк задумчиво нахмурился.
— Вообще-то возможно, — неуверенно отозвался он. — Но если цилиндр у вас, на нем должны быть отпечатки пальцев того, кто его взял.
Марк переводил испытующий взгляд с полковника на суперинтенданта.
— Пока нет речи об отпечатках на цилиндре, мистер Парадайн, — спокойно произнес Вайнер.
Марк отодвинул стул и поднялся.
— Ну, моих отпечатков вы там не найдете, — сказал он.
Когда дверь за Марком закрылась, полковник Босток посмотрел на Вайнера и осведомился: