Часы остановятся в полночь
Шрифт:
– Видишь, это карточки на скидки, получил их, без сомнения, владелец визитницы.
– Убийца, – уточнил Максим. – Он же выронил ее у тетки Ланы.
– Ну, да, да. Я про карточки на скидки. Не знаю, как сейчас, но однажды моя приятельница покупала кольцо, и ей дали карточку, просто дали…
– Стоп, Настя, я не понимаю, куда ты клонишь.
– В некоторых магазинах при выдаче дисконтной карточки вносят данные того человека, который делал покупки…
– Ммм! – схватился за голову Максим, будто она у него резко заболела, вскочил
– Убийца у нас в руках! – подпрыгнула Лана, сжав кулачки.
– Банковской нет, – развеяла надежды Настя.
– Жаль, – продолжил в ажиотаже ходить Максим. – А то б я попробовал украсть бабки со счета… Теперь надо принести карточку в магазин…
– Угомонись, Макс. – Настя снова потухла. – Конечно, это просто, но…. Под каким соусом ты потребуешь имя владельца карточки? Нам не скажут имя этого человека, только сотрудники милиции имеют право запросить данные.
– Черт! – ударил кулаком в стену Максим. Стене ничего, а он поранил костяшки пальцев, замахал рукой в воздухе. – Кто пойдет в ментовку? Я – нет.
– Я в магазин – пожалуйста, – сказала Лана, выставив вперед ладони. – А в милицию – ни за что.
– Мне предлагаете?! – взбунтовалась Настя. – Не рассчитывайте на меня, я боюсь не меньше вашего. Не хочу, чтоб меня задержали. Кстати, я сразу же выдам, где вы находитесь. Как только меня отведут в зубной кабинет и скажут, что будут сверлить зубы без наркоза, я всех сдам.
– М-да, хорошенькая перспектива, – уныло буркнул Максим. – Думайте, как нам воспользоваться карточками. – Он сел на прежнее место и уложил руку на кирпичи. – Лана, пили!
Глава 21
– Из списка добропорядочной тетушки четыре человека умерли, – докладывал тот же паренек с могучим именем Геракл, искавший по базе данных Биулина. – Я как всегда решил самостоятельно выяснить подробности, чтоб освободить ваше время для более важных дел. А теперь догадайтесь с одного раза, как они умерли.
– Их пришили, – сказал Ким.
– Хм! Не просто пришили, – поднял палец Геракл, – два трупа нашли расчлененными, а два целенькими. Ни одно убийство не раскрыто, но меня терзают смутные предчувствия, что вы изящно и легко раскроете эти тяжкие преступления, раз они странным образом переплелись с новенькими трупами. – И подмигнул обоим.
– Надо просмотреть дела, – потирая подбородок, сказал Эрнст. – Неужели тетушка вместе с Биулиным отличились?
– Судя по тому, как быстро он сделал ноги, то наверняка замешан, – сделал вывод Ким. – Не, ребята, четыре трупа из одного списка – не случайность. Слушайте! А может, список составлен из тех, кого мошенник Биулин с пенсионеркой-инвалидкой решили завалить, да не успели, потому что сообщницу кокнули?
– А как объяснить цифры? – недоумевал Эрнст. – Если исходить из теории Филона, что это денежные суммы, то мне непонятно, как они ходили между убитыми, кто и кому давал или должен был дать. Но некоторые фамилии по нескольку раз упомянуты в списке, а цифры разные…
– Момент, ребята, – поднял руку Геракл. – Те, что по нескольку раз фигурируют в списке, как ни странно, живы.
– Допустим, – продолжил Эрнст, – тетушка с Биулиным путем шантажа вымогала деньги…
– Твоя версия в стиле Биулина, – одобрил Ким.
– Дай закончить, – отмахнулся Эрнст. – Но за такие суммы не убивают, вот к чему я вел. И Филон говорил то же самое. Для убийства мелковато, понимаете?
Геракл крутанулся в кресле, развернувшись лицом к ним, и высказал свое мнение:
– Я видел тетрадку, лично мне бросилось в глаза, что она потрепана, значит, тетушка завела ее давно и частенько листала, слюнявя пальчики. Отсюда вопрос: почему только четыре человека кокнуты, а не больше?
– А когда первый труп обнаружили? – поинтересовался Эрнст.
– Два года назад, – ответил Геракл. – Через пять месяцев второй труп нашли, а еще двоих – в конце прошлого года и в апреле этого. Но я не все вам рассказал.
– Не все? – заинтересовался Эрнст.
– Первые два трупа – близкие родственники: папа и сын по фамилии Докукины. Папе было пятьдесят восемь, сыну тридцать четыре. Два других трупа родственных связей не имели, но возрастом были близки к расчлененному папе.
– Ким, двинули выуживать дела, – сказал Эрнст. – И звони домой, сегодня мы штудируем нераскрытые убийства, на это уйдет ночь.
– Я заранее пою гимн победы! – хихикнул Ким, следуя за ним.
– Рановато, – отрезвил его Эрнст. – Не спешил бы ты с гимнами.
– Я в любом случае спою, особенно когда увижу рожу Филона. Вот мы ему козу подстроим трупами из списка, а ведь, по идее, это он должен был раскопать. Ой, что будет…
– Ему полезно катиться кубарем с небес, – усмехнулся Эрнст, не любивший Филонова.
…Ночь. Тоскливая, потому что на газетках не то что телу жестко, а и костям больно, к тому же холодно. Общее ложе сложили из кирпичей, которых нашли в избытке, чтоб не на голом бетоне спать. Девчонки прижались с обеих сторон к Максиму, укрылись одним пиджаком, под головы подложили вещи из сумки Ланы. Не спали.
– Господи, как холодно, – промямлила Настя. – Мне безумно хочется полежать в теплой ванне, посмотреть телевизор, закутавшись в махровый халат…
– Девчонки, я вот что думаю, – заерзал Максим. – Убийца пришел к сестрам за визитницей…
– Почему же Лора не отдала ему? – озадачилась Настя.
– Потому что отдать – это все равно что вслух признаться, где она нашла ее. Он-то знал, где потерял визитницу.
– А как он узнал, что визитница у сестер?
– Вот этого я не знаю.
– Нет, – вяло бубнила Настя, – редко бывает, когда человек точно знает, в каком месте потерял вещь. Вспомни себя, когда ты что-то терял. К тому же мне трудно представить, что перед убийством он достал визитницу, пересчитал карточки, потом вошел к жертве. Этого быть не могло, он не знает, где потерял.