Часы
Шрифт:
— Так что в данный момент делать нечего? Вы это хотите сказать?
— Всегда можно что-нибудь сделать, — строго сказал Эркюль Пуаро.
— А именно?
Он выразительно ткнул указательным пальцем в мою сторону.
— Побеседовать с соседями.
— Я беседовал, — сказал я. — Я ходил вместе с Хардкаслом, когда он опрашивал всех. Они не помнят ничего такого, что могло бы помочь следствию.
— Ч-ч-чшш, это ты так думаешь! Уверяю тебя, этого не может быть. Ты, наверное, приходишь, спрашиваешь: «Не видели ли вы что-нибудь подозрительное?» — они отвечают «нет», а ты думаешь, что так оно и есть. Но когда я говорю, что нужно
— Это как раз единственное, что я могу, — сказал я. — Я ходил с Хардкаслом, будто я тоже полицейский, и стенографировал. Все расшифровано, отпечатано и лежит у меня в кармане. Пожалуйста.
— Вот умница! Какой же ты умница! Ты совершенно правильно поступил. Совершенно. Je vous remercie infiniment. [12]
Я совсем смутился.
— Какие-нибудь еще предложения есть?
— Конечно. У меня всегда есть какие-нибудь предложения. Эта девушка — ты мог бы и с ней побеседовать. Пойди договорись о встрече. Вы ведь подружились, не так ли? Не ты ли принял ее в свои объятия, когда она в ужасе выскочила из дому?
12
Бесконечно вам благодарен (фр.)
— Это на вас так повлиял Гарри Грегсон? — спросил я. — Вы переняли стиль мелодрамы.
— Возможно, ты и прав, — признал Пуаро. — Когда прочтешь книгу, действительно можно перенять стиль.
— А что касается девушки… — начал было я и замолчал.
Пуаро вопросительно посмотрел на меня.
— Да-а? — сказал он.
— Мне не хотелось бы… я не хотел…
— Ах вот как. В глубине души ты считаешь, что она имеет какое-то отношение к этой истории?
— Нет. То, что она оказалась на месте преступления, — чистейшая случайность.
— Нет-нет, mon ami, никакая это не случайность. И ты прекрасно это знаешь. Ты ведь сам сказал. Именно ее вызвали по телефону. Именно ее.
— Но она понятия не имеет почему.
— Ты не можешь знать, о чем она имеет понятие, а о чем нет. Очень похоже, что она знает все, но скрывает.
— Я так не думаю, — упрямо сказал я.
— Узнать это можно, только поговорив с ней, даже если сама она и не понимает, в чем дело.
— Я не совсем… я хочу сказать, как я… да мы едва знакомы!
Эркюль Пуаро снова прикрыл глаза.
— В процессе общения особ противоположного пола, — сказал он, — есть один этап, когда подобное утверждение является правдивым. Я полагаю, она хорошенькая?
— Ну… да, — сказал я. — Довольно хорошенькая.
— Ты поговоришь с ней, — скомандовал Пуаро, — потому что теперь вы почти друзья. И найдешь предлог, чтобы еще раз увидеться с этой слепой. Побеседуешь и с ней. Потом скажешь, что тебе нужно перепечатать рукопись, и пойдешь в машинописное бюро. Там наверняка ты подружишься с какой-нибудь юной леди. Но поболтаешь со всеми, потом придешь сюда и расскажешь обо всем мне.
— Сжальтесь, — сказал я.
— С какой стати, — сказал Пуаро. — Тебе понравится.
— Вы, кажется, забыли, что у меня есть и своя работа.
— Немного развлечений работе только на пользу, — уверил меня Пуаро.
Я встал и рассмеялся.
— Да вы у нас доктор, — сказал я. — Ладно. Еще какое-нибудь мудрое напутствие? Кстати, что скажете насчет этих странных часов?
И снова Пуаро откинулся в кресле, закрыв глаза. То, что он затем произнес, прозвучало весьма неожиданно:
Пришла пора, — промолвил Морж, —Поговорить о том,Кто съел морковь и кабачок,Что сталось с королем,О дырках в старых башмакахИ море с кипятком.Он вновь открыл глаза и кивнул.
— Понятно? — сказал он.
— Цитата из «Моржа и Плотника». «Алиса в Зазеркалье».
— Именно. В данный момент это все, чем я могу тебе помочь, mon cher. Подумай над этим.
Глава 15
Народу на предварительное слушание пришло немало Краудин, растревоженный убийством в самом центре городка, с нетерпением ждал сенсационных разоблачений. Все же разбирательство проходило спокойно, насколько это вообще возможно. Шейла Вебб напрасно боялась этого испытания — длилось оно не дольше двух минут.
Телефонным звонком ее вызвали из бюро «Кавендиш» в дом номер девятнадцать по Вильямову Полумесяцу. Она отправилась туда и, как и было велено, прошла в гостиную. В гостиной она обнаружила мертвое тело, закричала и бросилась вон, чтобы позвать на помощь. Ни вопросов, ни уточнений к рассказу Шейлы Вебб не последовало. Мисс Мартиндейл, которая тоже давала свидетельские показания, говорила еще короче. Какая-то женщина, вероятно мисс Пебмарш, позвонила по телефону и попросила прислать стенографистку, желательно мисс Шейлу Вебб, в дом номер девятнадцать по Вильямову Полумесяцу и потом дала некоторые дополнительные указания. Мисс Мартиндейл заметила точное время звонка — один час сорок девять минут. И на этом она закончила.
Вызванная после нее мисс Пебмарш категорически отрицала, что в день убийства обращалась в бюро с какой бы то ни было просьбой. Сообщение инспектора уголовной полиции Хардкасла было кратким и бесстрастным. После вызова по телефону он отправился в дом номер девятнадцать по Вильямову Полумесяцу, где обнаружил тело убитого мужчины.
Коронер задал вопрос:
— Удалось ли вам установить личность убитого?
— Пока нет, сэр. И по этой причине я хотел бы просить вас отложить разбирательство.
— Согласен.
Затем последовали показания медицинского эксперта. Полицейский врач, доктор Ригг, доложил суду, что осматривал тело дважды — в доме номер девятнадцать по Вильямову Полумесяцу и потом в полиции, — и зачитал свое заключение.
— Доктор, скажите, вы могли бы приблизительно определить время наступления смерти?
— Я закончил осмотр в половине четвертого. Полагаю, смерть наступила между половиной второго и половиной третьего.
— Нельзя ли сказать точнее?
— Я бы не рискнул. Тут нужно учитывать слишком много факторов — возраст, состояние организма и многое другое. Но скорее всего, наиболее вероятное время — два часа дня или чуть пораньше.