Часы
Шрифт:
— Вы произвели вскрытие?
— Да.
— Причина смерти?
— Жертву зарезали острым длинным ножом. Возможно, это был нож вроде французского кухонного-с тонким острием. Острие вошло в тело… — Тут доктор приступил к техническим подробностям.
— Смерть наступила мгновенно?
— Нет, человек этот оставался жив в течение нескольких минут.
— И при этом не кричал, не сопротивлялся?
— В его состоянии вряд ли это было возможно.
— Доктор, прошу вас, поясните, что вы имеете в виду.
— Я провел соответствующие анализы всех
— Вы можете назвать это лекарство?
— Да. Хлоралгидрат.
— А можете вы сказать, каким именно образом попал он в организм убитого?
— Скорее всего, вместе с алкоголем. Тогда действие наступает почти мгновенно.
— Н-да, по моим сведениям, этот коктейль хорошо известен в некоторых кварталах и называется «Микки-финн», — пробормотал коронер.
— Совершенно верно, — сказал доктор Ригг. — Наверняка убитый, ничего не подозревая, выпил этот коктейль и уже через несколько минут потерял сознание.
— И вы полагаете, что тогда-то его и убили?
— Уверен. Это объясняет и отсутствие следов борьбы, и безмятежное выражение лица.
— Как долго пробыл он без сознания?
— Трудно сказать наверняка. Тут опять все зависит от состояния здоровья. Могу утверждать только одно — пролежал он не меньше получаса, а скорей всего, даже дольше.
— Благодарю вас, доктор Ригг. Скажите только, когда убитый в последний раз ел.
— В тот день он не обедал, если вас интересует именно это. В течение четырех часов, предшествовавших убийству, он не принимал никакой плотной пищи.
— Еще раз благодарю вас. Думаю, это все.
Коронер оглядел зал и произнес:
— Предварительное слушание дела откладывается на две недели до двадцать восьмого сентября.
Слушание закончилось, и публика потянулась к выходу. Пришедшая в суд вместе со всеми девушками из бюро «Кавендиш» Эдна Брент замешкалась у дверей. Бюро в то утро было закрыто. Одна из машинисток, Морин Уэст, обернулась к Эдне:
— Ну, как тебе все это? Слушай, пойдем поедим в «Синей птичке»? Времени у нас хоть отбавляй. Во всяком случае, у тебя.
— Времени у меня не больше, чем у вас, — обиженно ответила Эдна. — Наша Кошка заявила, что мне лучше ходить обедать в первый перерыв. Придумала. Так что лучше, пока есть лишний часок, я пройдусь по магазинам.
— Ну-у, она как всегда, — сказала Морин. — Вечно устроит какую-нибудь пакость. Контора откроется в два, опаздывать не стоит. Ты что, кого-нибудь ищешь?
— Шейлу. Я не видела, ушла она или нет.
— Давно уже, — ответила Морин, — сразу, как только дала показания. Она ушла с молодым человеком — не рассмотрела с кем. Ты идешь?
Эдна все еще мешкала и сказала:
— Идите без меня… мне все равно еще по магазинам… Морин ушла вслед за остальными. Эдна осталась у входа. В конце концов она решилась обратиться к молодому светловолосому полицейскому, который стоял у дверей.
— Нельзя ли мне вернуться? — робко пробормотала она. — Мне нужно поговорить с этим… кто приходил к нам в бюро… с инспектором, как его…
— Инспектором Хардкаслом?
— Да-да. Он сегодня давал свидетельские показания.
— Ну-у… — Молодой полицейский заглянул внутрь и увидел инспектора, занятого разговором с коронером и констеблем графства.
— Он сейчас очень занят, мисс, — сказал он. — Если бы вы заглянули позднее или передали бы через меня… У вас что-нибудь важное?
— Вряд ли, — сказала Эдна. — Так… просто я никак не пойму, почему она сказала… Я помню… — И она, недоуменно сдвинув бровки, отвернулась.
Она добрела до Хлебного рынка, а потом пошла дальше по Главной улице, все еще силясь что-то обдувать и растерянно хмуря брови. Попытки разобраться в чем-то самой удавались Эдне не слишком. Чем больше она старалась разложить все по полочкам, тем больше запутывалась.
Раз она сказала вслух:
— Но этого быть не может… Не может быть, она лжет… Вдруг, приняв какое-то решение, она свернула с Главной улицы на Олбанскую дорогу и пошла в сторону Полумесяца.
С того дня, когда в печати появились сообщения об убийстве, возле дома номер девятнадцать по Вильямову Полумесяцу собирались целые толпы зевак. Удовольствие, с которым при подобных обстоятельствах публика разглядывает обыкновенные камни и кирпичи, вещь загадочная. В первый день власти вынуждены были даже поставить полицейского, чтобы немного утихомирить собравшихся. Потом интерес поугас, но не иссяк. Фургоны торговцев здесь притормаживали, женщины с сумками на колесиках делали передышку минут на пять-шесть и, стоя на противоположной стороне улицы, таращили глаза, разглядывая аккуратненький домик мисс Пебмарш. Домохозяйки с корзинами вперивали в него жадные взгляды и останавливались, чтобы перекинуться с приятельницами свеженькой сплетней.
— Это тот дом, тот самый…
— Тело нашли в гостиной… Нет, я думаю, что гостиная впереди, слева…
— А разносчик бакалейщика говорит — справа. Она почти забыла, зачем сюда пришла…
Она вздрогнула, услышав возле самого уха чей-то голос, окликнувший ее по имени.
Она обернулась и замерла от удивления.
Глава 16
Рассказывает Колин Овн
Я заметил, как Шейла Вебб тихонько выскользнула из зала суда. Перед коронером она держалась прекрасно. Естественно. Волновалась, но не слишком. (Бекк сказал бы: «Отличный спектакль». Я прямо-таки слышал его голос.)
С удивлением выслушал я конец показаний доктора Ригга (Дик Хардкасл ничего не сказал мне, а уж он-то должен был знать), а потом вышел за ней.
— В конце концов, ничего страшного, — сказал я, догнав Шейлу.
— Да, действительно. Коронер очень милый. — Она помолчала. — А что дальше?
— Дальше разбирательство отложат за недостатком улик. Или недели на две, или до выяснения личности убитого.
— Вы думаете, это выяснят?
— Конечно, — сказал я, — в два счета. Можете не сомневаться.