Часы
Шрифт:
А ветер? Что же ветер? Какой вор не без крошечного грешка. Пусть ветер веет.
***
Снаружи и вправду было ветрено. Когда Велвора бережно опустили на булыжную мостовую, в его лицо ударил тугой заряд холодного воздуха, а фалды его фрака несколько раз поднялись и опали - упругий и холодный верхний сквозняк-потягун словно бы поиграл с ними немного, а потом утратил к ним интерес и полетел себе дальше. Холод и сырость верхнего ночного города пробрали Велвора до костей даже несмотря на подбитый мехом фрак для праздничного ночного выхода. Вокруг было так темно, так неуютно, так промозгло, что ему сразу же захотелось вернуться назад - в уютную и теплую Канализацию. Впрочем, это было настолько неуместное, жалкое и даже какое-то детское желание, совсем не достойное Великого Вора, что Велвор сразу же укорил
Воровские разведчики описали ситуацию наверху очень точно - полный и загадочный лик Матери Луны сиял над воровскими головами ярчайшим, но вместе с тем и мягким, и приветливым светом и вокруг него не было заметно даже крошечного облачка. В свете общей тяжести нынешнего положения Канализации это было настоящей мистериальной удачей и Велвор сразу это и понял так, понял, осознал и по достоинству оценил это обстоятельство. Это был самый настоящий добрый знак от Матери Луны и в первую очередь для него лично. Налюбовавшись полным ликом луны, вдоволь наслушавшись приветственных криков простых воров и слегка насмешливых, наполненных скрытой язвительностью поздравлений от воровской знати, которых и сам он был не чужд, правда в несколько других обстоятельствах, но не теперь и не сейчас, а лишь только в самом ближнем кругу - за роскошными пиршественными столами или в чанах потайных воровских бань, Велвор махнул рукой в направлении городских стен, отдавая всем присутствующим ворам приказ выступить немедленно на дело и принять участие в совершении сакральной ритуальной кражи. Этим взмахом руки он как бы приглашал сейчас всех простых воров принять вместе с ним участие в совершении этой важнейшей и ответственейшей кражи, этого мистического действа, от которого так много сейчас зависело. Воровская масса тут же одобрительно загудела и заволновалась, словно бы мгновенно уловив этот призыв в жесте своего предводителя и тут же оценив этот призыв по достоинству и безусловно его одобрив.
На самом деле этот древнейший ритуал уже давно утратил связь с реальным воровством и превратился в такую как бы праздничную постановку, сейчас он больше напоминал игру, чем настоящую кражу. Вся мистериальная штука и заключалась сейчас в том именно, что в этой постановке и в этой игре принимал участие не только Велвор и его ближайшее окружение, а все воровское сообщество целиком, практически в полном своем составе. Каждый вор, кроме самых старых и слабых, считал своей обязанностью и долгом принять участие в ежегодной ритуальной краже, поэтому на время праздничной ночи Канализация пустела - все воры в эту ночь устремлялись наверх, они всею душою стремились принять участие в таинстве и разделить его сладость со своим предводителем или лучше сказать - со своим любимым вождем.
Суть представления заключалась в том, что Великий Вор в эту ночь как бы выходил на настоящее дело, а все воровское сообщество только следовало за ним, наблюдая за его действиями и оценивая их с точки зрения воровского мастерства и умения. Все что могло позволить себе все это сопровождение, вся эта воровская массовка, так это только сопроводительное факельное шествие на заднем плане, да еще возгласы (одобрительные или нет, это зависело от умений и действий, от доброй или не очень праздничной игры каждого конкретного Велвора).
Во время совершения праздничного ритуала Великий Вор неслышным воровским шагом словно бы крался к добыче, умело пробирался по темным улицам верхнего города к своей цели, то и дело заглядывая в темные окна и как бы выискивая и высматривая в них любые возможные ценности, а простые воры следовали за ним чуть поодаль, освещая это действо факелами и выкрикивая одобрительные (или не очень слова). Они оценивали каждый жест, каждое движение Великого Вора и как бы внутренне соизмеряли их со своими собственными воровскими навыками, вполголоса переговариваясь между собою, мысленно ставя себя на его место. Это был первый акт постановки.
Второй акт начинался тогда, когда Велвор находил, наконец, подходящий дом, городское заведение или подвал и скрывался в его внутренностях для совершения ритуальной кражи. Пока простые воры толпились снаружи, обсуждая выбор своего предводителя, общие достоинства или недостатки выбранного им места кражи, мастерство проникновения, выбор инструментария и еще множество различных, понятных только ворам мелких и крупных подробностей, Велвор орудовал внутри и на этом оканчивался второй акт праздничного действа.
В третьем акте Велвор выходил к простым ворам и демонстрировал им свою добычу. Если добыча оказывалась подходящей (а по-другому и быть не могло) воры приветствовали уже содеянное ритуальное воровство громкими одобрительными криками, а потом разбегались по ночному городу и приступали к его повальному грабежу. Каждый простой вор в эту праздничную ночь пытался совершить какую-нибудь необычную кражу, втайне надеясь переплюнуть и превзойти в праздничном воровстве самого Великого Вора.
Четвертый, заключительный акт считался самым второстепенным и незначительным - Велвор должен был лично доставить свою добычу в Главную Воровскую Сокровищницу. Это был даже не акт ритуального праздничного воровства, а скорее его личный ежегодный триумф. Велвор торжественно шествовал со своей добычей через подвергавшийся праздничному ограблению город и демонстрировал занятым делом ворам свою добычу, как бы подвигая каждого из них к совершению личного воровского подвига. Он шел через город в окружении Консортов и своей воровской охраны, время от времени потрясая тяжелой золотой статуэткой, или держа в поднятых руках роскошное золотое ожерелье, развернутое меховое манто, или раскрытую шкатулку со сверкающими драгоценными каменьями внутри.
Во время этого шествия он как бы говорил простым ворам: "Смотрите воры, насколько все еще богат этот город. Насколько он полнокровен и полон самыми разными сокровищами. Вам нужно только приложить усилия и найти их. Старайтесь сегодня как следует и Мать Луна ваша вам сегодня поможет, а там и воровская удача обязательно вам улыбнется. Старайтесь лучше, воруйте лучше, а обо всем остальном позабочусь я и наша всемогущая Мать Луна!" И простые воры с огромным воодушевлением воспринимали этот древний воровской призыв, они ликовали и кричали Велвору, который был так счастливо удачлив сегодня, различные воровские приветствия, восхваляли и приветствовали его, ласково шутили с ним. Они ликовали вместе с ним и ночной город, наполненный криками ограбляемых обворованных верхних, наполненный звоном разбиваемых стекол, треском проламываемых дверей, подсвеченный заревами пожаров, словно бы ликовал тогда вместе с ними. Он бывал очень хорош собой и красив в праздничную ночь, этот пылающий, стонущий, хрустящий разбитыми стеклами город, красив особенной воровской красотой.
Вот собственно и вся праздничная ночь.
Пока простые воры грабили верхний город, воровская верхушка спокойно возвращалась в Канализацию, Велвор относил свою добычу в Главную Сокровищницу, а потом принимал участие в роскошном праздничном ужине, за которым он уже свободно давал волю всему своему остроумию и не стеснялся в откровенных оценках происходящего наверху праздничного грабежа.
Возможно, все это имело смысл в древние времена, когда в верхнем городе водилось и серебро, и золото, и подходящие для кражи предметы роскоши, но с оскудением городских запасов сакральность постепенно ушла из этого действа, а ее место постепенно занял сначала ритуал, а со временем и ритуальная постановка. Но, как известно, большинство простых воров ужасно традиционны, и прекратить все это, а значит, и пойти тем самым против Древнего Правила, противопоставить себя ему уже никто из Велворов просто не мог. Просвещенная и посвященная во все важнейшие проблемы подземного сообщества воровская верхушка отлично все понимала, но ничего не могла с этим поделать, потому, что дорожила не только и не столько стабильностью своего положения, сколько общей стабильностью всей Канализации. Возможно, что только самим подобным положением вещей и можно было объяснить общий упадок Канализации, все эти повальные праздничные грабежи были словно бы некими этапами этого упадка, но идти против него уже никто из воров не мог, всех их просто несло по течению.
Да ведь и понимала все это только воровская верхушка, а простые воры и не хотели ничего ни понимать, они не хотели ничего прекращать. Наоборот, чем хуже шли дела, тем более рьяно они участвовали во всем этом действе, давно уже утратившем изначальный смысл, все они словно бы пытались при помощи этого древнего ритуала повернуть ход событий вспять, во время его проведения они словно бы надеялись и призывали на свои головы некое невероятное лунное чудо. Против такого напора воровских ожиданий уже не мог пойти ни один Велвор, поэтому ритуальное воровство неукоснительно совершалось из года в год, а сам праздник Дня Зимнего Луностояния сделался чуть ли не самым важным событием в годовом цикле жизни Канализации.