Чай с жасмином
Шрифт:
Все расплывается от слез и горячо внутри очень.
Веки тяжелые…
И в ушах шумит.
— Пойду обратно. Не трогай больше.
Говорю я решительно. Но я знаю, что как только выйду отсюда мне опять будет очень страшно и горько. Обидно. И очень сложно завершить то, на что я решилась. Или очень хочу решиться. Потому что другое все гораздо невыносимее!
Отодвигаюсь к краю дивана, чтобы встать и не коснуться его.
Встаю. Пошатываясь, иду к двери. Колени подкашиваются от слабости и страха.
—
Обгоняет, загораживая выход.
Глаза хищные…
Закрываюсь руками крест на крест. От страха сводит низ живота.
— Раз погубил, доведу начатое до конца! Если твоя культура не защищает тебя в этой ситуации, то я отказываюсь ее принимать! И защищать буду так, как сочту нужным. В своей культуре. А ты судить уже будешь по факту. Туда, куда ты собралась никогда не поздно попасть!
— Не понимаю… — шепчу я, делая шаг назад.
Шаг ко мне.
Я — назад.
Еще шаг ко мне.
— Не надо…
Рывком оказывается между мной и диваном, на который я бросаю взгляд, чтобы инстинктивно разделить пространство между нами.
От ужаса я застываю и зажмуриваюсь.
Что ему надо?!
Чувствую, как он вытягивает тяжелые серьги из моих ушей. Щелчок застежкой ожерелья и каменная тяжесть исчезает с моей груди.
Пусть забирает! — начинаю плакать я. — Разве я не знала, что так будет? С самого начала знала!
И чтобы он не трогал меня, сама снимаю кольца с рук, оставляя только тоненькое сломанное мамино.
Протягиваю ему, не поднимая глаз.
Забирает, ссыпая все на стол. А я опять иду к двери. Теперь уж отпустит?
Но на мои плечи ложится тяжелое одеяло. Он подхватывает меня на руки.
— Не надо… пусти… — умоляюще шепчу ему я. — Ты говорил — брат… Не обидишь…
— Не обижу.
Несет к дивану. Садится, сжимая меня крепче у себя на коленях.
От шока я даже не сопротивляюсь. Даже у мужа ни разу не сидела я на коленях!
Вдыхаю его совершенно чужой непривычный запах. Вижу как мощно бьется вена на его крепкой шее. Пальцы касаются моей щеки. Он заправляет мои волосы за ухо. Губы прижимаются к моему виску.
В моих глазах темнеет.
— Ясенька… не бойся… — ласковые пальцы перебирают на затылке мои волосы. — Никому тебя не отдам… Тебя никто не обидит… Тебе не нужно ни о чем переживать… Ты маленькая сейчас для меня… девочка… и я обнимаю тебя как брат… защищаю… от тебя самой…
И может быть от шока… а может быть от жара… или от страха и стыда… а может быть от того, что мне хочется поверить в это невозможное… меня словно отключает и я закрываю глаза.
Главное теперь никогда не проснуться…
Глава 5 — Похититель
Спит…
Рвано вздыхает во сне, как обиженный ребенок. Лицо вздрагивает то строгостью, то обидой, то страхом.
Губа разбита…
Смотреть на нее такую каждую ночь, целовать, ласкать, любить, а потом ударить и выгнать на улицу в холод. Как?! Не понимаю.
Прикасаюсь ко лбу. Горит.
Конечно! Столько простоять на этом ледяном ветру.
Вблизи, вот такая заплаканная, она выглядит гораздо младше, чем издалека, со своим ярким безупречным восточным макияжем.
Трогаю ее тонкие пальчики. Аккуратно подношу к губам. Глажу…
Внутри все замирает от пронзительности этих ощущений.
Красивая… Не могу отвезти глаз от этих идеальных южных черт лица.
Колечко это сломанное… Единственное не отдала. «От мамы». Мама русская…
Ресницы начинают часто, едва заметно моргать. Замираю, чтобы не проснулась. И как только ее дыхание опять становится глубже, перекладываю на диван, укрывая получше.
На улице уже темно. Подхожу к окну. В окнах ее дома, на первом этаже свет.
Неужели так и не вышел за ней до сих пор?!
Каждый день я смотрел на ее силуэт. Она часто замирала у окна. Смотрел и придумывал разные ситуации, в которых смогу с ней пересечься. Обмолвиться словом или встретиться взглядом. Но такой и помыслить не мог!
Вижу, как ее муж подходит к окну. Одергивает штору. Стоит, сложив руки на груди.
Даже искать не будет? Что за нравы?! Варвары…
Мне нужно сделать так, чтобы она не ушла туда.
Она как мотылек, оглушенный какой-то программой летит в направлении этого очевидно неприятного ей огня, хотя банальное чувство самосохранения должно останавливать.
Бред?
Но все очень серьезно, на самом деле. Все очень сложно.
Я должен оказаться на его месте в ее голове. Тогда, все будет просто. Ей — спокойно. А мне…
Закрываю глаза. Делаю вдох поглубже. Чуть уловимо сказочно пахнет сандалом…
Как туда попасть — на это место, я не представляю.
Замыкаю дверь. Прячу ключ.
Снова подхожу к окну. И застываю там, иногда поглядывая на часы. Почти два часа, как она «на улице». Минус три. Иногда срывается снег. От ветра по густым кустам на моем участке идет рябь.
И, наконец-то, дверь их дома открывается. Ее муж выходит на крыльцо в халате. Высокий, крепкий, темный. Рукава натягиваются от выраженный бицепсов. Он ударил ее… Щетина на лице придает ему суровости. Ежится, укутываясь в халат сильнее, надевает капюшон.
Мне хочется сломать ему за это что-нибудь. Кулаки сжимаются.
Я не отдам ее ему. Не отдам. Будем считать — выкрал. И плевать, мне на ее «позор отцу»! Если его честь дороже ему, чем дочь, мне плевать на его честь, ее честь.
Постояв на крыльце, обходит машину, заглядывает за угол дома.