Чайки возвращаются к берегу. Книга 1 — Янтарное море
Шрифт:
В присутствии Будриса Вилкс передал в Лондон:
«Четырнадцатого мая, в двадцать три пятьдесят выхожу из Вентспилсского порта и пойду прямо по курсу на Запад. В лодке будут три человека — рыбак, я и упоминавшийся ранее офицер…»
По окончании сеанса радиосвязи все вышли из бункера и прошли к хозяину. Там уже был накрыт стол: Будрис прощался с путешественниками и желал им доброго пути. Неразговорчивый хозяин, накрыв на стол, вышел на дорогу охранять покой гостей.
Будрис прямо с хутора пошел в сторону города, а Лидумс, Вилкс и сопровождавший их Делиньш направились к реке.
Там, в кустах, нависших над берегом, их ожидала рыбацкая моторная лодка. На сигнал электрического фонарика из кустов вынырнул крупный мужчина с резким, словно продубленным лицом, молча пошел впереди.
В лодке оказалась маленькая каюта, перед которой стоял мотор, и низкий трюм, наполненный рыбацкими сетями, прикрытый сверху небольшим навесом. Рыбак отодвинул сети и показал узкий лаз. В глубине трюма, было сухо и тепло, пол прикрывали обрывки старых сетей.
Делиньш проследил за тем, как отошла лодка, и поспешил на хутор, чтобы сообщить об отъезде.
Вилкс и Лидумс лежали молча, отсчитывая время по торопливому стуку мотора. Лодку била мелкая противная дрожь, от которой начинало поташнивать, хотя еще не было ни волн, ни всплесков, они шли по реке. Но сама непрерывная трясучка вместе с тревожным ожиданием действовали тошнотворно.
Но вот в борт начали ударять тяжелые, словно масляные, волны, и путешественники поняли, — они проходят морской порт. Затем рыбак выключил мотор, лодка ударилась бортом о мол, на палубу спрыгнули двое, и резкий свет фонаря просквозил сквозь щелки в трюмном потолке, сквозь плотно набросанные сети. Рыбак отвечал на вопросы злым голосом плохо выспавшегося человека. Шел пограничный досмотр.
Вилкс сжался, чтобы занимать как можно меньше места. Лидумс лежал спокойно, словно прерывистые, как сигналы Морзе, лучики, прорывавшиеся в трюм, ничуть не касались его.
Но вот грохот подкованных сапог на палубе внезапно оборвался… Мгновенная тишина, когда даже голос воды перестал быть слышен. Можно возблагодарить бога: пограничники ничего не заметили. Затем запел мотор — о, какая приятная слуху песнь! — и Вилкс выпрямился, сказал:
— Пронесло!
Это было первое слово с того момента, как они залезли в трюм.
Лидумс промолчал. Вилкс подтянул под голову сверток сети, устроился поудобнее и принялся смотреть на светящиеся стрелки часов, которые передвигались так медленно, будто механическое сердце, толкавшее их, остановилось. Однако они все-таки шли!
Вилксу было уже совсем невмоготу от этого терпеливого пения мотора и тихой, соленой, пропахшей запахом тухлой рыбы темноты трюма, когда вдруг Лидумс произнес:
— Уже можно подняться на борт!
Они приоткрыли крышку люка, выползли из трюма и выглянули наружу. Все было спокойно. Свинцово-матовое море поднимало пологие волны, на которых рыбацкая лодка скользила как по маслу. Темнота была еще густой, плотной, как слабо разведенная краска, но звезды вверху уже начали бледнеть. Земля медленно и величаво поднимала свой западный край навстречу солнцу, но до восхода оставалось еще ее меньше четырех часов.
Вилкс прошел в маленькую рубку лодки, присел за спиной рыбака, наблюдая движение по курсу. Лидумс остался на палубе, закурил, пряча по лесной привычке сигарету в рукаве.
Он словно бы по наитию чувствовал время. Через два часа, когда по расчетам Вилкса пора было включать беакон, Лидумс неслышно подошел, тронул его за плечо, сказал:
— Начинайте!
Вилкс передал беакон рыбаку и встал сам к мотору. Рыбак, осмотрев хитрую игрушку, прикрепил ее на самом верху мачты и принялся включать и выключать бортовые огни. Все трое внимательно прислушивались к вязкой тишине моря, которую распарывал, словно ткань, рокот их собственного мотора. Так хотелось услышать густой, мощный рев двигателей скоростного катера, который Вилкс вызывал и призывал всеми доступными ему средствами, может быть, даже и молитвой!
Направленный луч радиомаяка из-за его определенной и очень малой частоты волны уловить мог только радист катера, включивший свою аппаратуру на ту же самую волну. В мире беспокойных радиоволн, заполнявших все околоземное пространство, для других улавливающих аппаратов он был недоступен. Действие беакона с верхушки мачты определялось кривизной земного шара, доступной для наблюдателя, если бы он влез на мачту, за пределами этой кривизны начиналась мертвая зона, луч отклонялся от поверхности и уходил куда-то в пространство, но с этой, небольшой сравнительно высоты он обшаривал окрестности на тридцать примерно миль, так что быстроходный катер, заслышав мерцающий радиолуч беакона, мог домчаться до лодки за полчаса, а то и меньше. А уж тут впередсмотрящий катера обнаружил бы световые сигналы, которые механически просверкивали в темноту: красный, зеленый, красный, зеленый…
Лидумс, наблюдая, как то зеленый, то красный луч мореходных огней их лодки блуждал в темноте, прыгая по верхушкам волн, вдруг спросил:
— И вы верите во всю эту технику, Вилкс?
— Безусловно! — горячо сказал Вилкс. — Если катер в море, он нас обязательно обнаружит!
— В том-то и дело, Вилкс, что рядом со всей вашей техникой есть это самое «если». А оно зависит уже не от техники, а от тех, кто техникой руководит…
— Вы хотите сказать, что англичане…
— Я хочу только сказать, что по расчетам времени катер должен был подойти к нам еще полчаса назад…
Вилкс с испугом посмотрел на свои часы. Действительно, было больше четырех. Небо на востоке бледнело. Через полчаса световые сигналы вообще не будут нужны. Беакон может продолжать работу, но сигнализация фонарями при полном дневном свете, к чему она? И где этот долгожданный катер? Что могло помешать англичанам прийти на это так тщательно подготовленное рандеву?
Он растерянно смотрел на мачту, с которой на всю округу вопили невидимые радиолучи о его тревоге, слушал шум моря вокруг и боялся подумать, что хозяева техники оказались менее точными, нежели эта самая техника. Лидумс равнодушно сказал:
— Пойдемте завтракать, Вилкс. У нас в народе есть чудесная пословица: «Не поев, не выпьешь, а не выпив, не затанцуешь!»
Рыбак опасливо оглядывал горизонт. Но не было видно ни одного дымка. Свет он выключил, мотор поставил на малые обороты. Ему хотелось поскорее вернуться к берегу, оставив своих пассажиров в море. Но выкинуть их он не мог, поэтому молча принялся кипятить кофе в своем маленьком камбузе.
Лидумс посоветовал:
— Переждем день здесь. Синоптики, по словам Будриса, обещали тихую погоду на пять дней вперед.