Чайки возвращаются к берегу. Книга 2
Шрифт:
— Мистер Казимир, считаете ли вы март и начало апреля удобным временем для морского десантирования в Латвию?
Лидумс вынул из пачки сигарету, размял ее длинными пальцами и ответил:
— В это время солнце заходит около девяти часов вечера. Но рассвет начинается в четыре часа утра, а ночью светит полная луна. Людям придется сделать очень сильный бросок, чтобы уйти из опасной зоны. А ведь у них, вероятно, будет с собой тяжелый и громоздкий груз? Придется вызвать на берег большое количество людей из группы Будриса на роль носильщиков. И еще вопрос: иду ли я вместе с этой группой?
Про себя он подумал: не из-за него ли затеяна вся эта неожиданная операция? Возможно, Маккибин уже знает все о нем и Норе и решил немедленно избавиться от неожиданного соперника…
Маккибин досадливо сказал:
— Это группа особого назначения. Морское министерство предложило перебросить их людей, людей из морской разведки. Я ответил им примерно то же, что сказали и вы, но они предпочитают рискнуть сейчас, нежели ждать осени. Вы с ними не пойдете.
— Какова тогда обязанность группы Будриса?
— Принять шесть-семь человек, вынести их груз, укрыть на некоторое время людей, пока они акклиматизируются, и помочь им в продвижении на восток. Наших друзей из морского министерства, видите ли, очень интересуют ряд портов Советского Союза — Мурманск, Ленинград, Баку, Игарка и города, расположенные по Волге, — проговорил он иронически.
«Норд» всегда считал, что в морской и военной разведках работают дилетанты. Но протестовать против приказов, исходящих от этих министерств, «Норд» не мог. А сама по себе ирония — слабое оружие, особенно, когда тебя не желают слушать.
Лидумс нарочито медленно курил. Он думал: размах у морской разведки очень большой. Но что может их интересовать в перечисленных городах?
Но такие вопросы задавать не полагалось.
— Вы сообщили Будрису об этом неожиданном плане?
— Если мы решим ответить морской разведке положительно, то этим займется Силайс, и немедленно. Большой Джон будет наблюдать за подготовкой десанта. Малый Джон поедет с вами в небольшую инспекционную поездку…
— Со мной?
— Да. Наши американские коллеги весьма заинтересованы вашим опытом подпольной борьбы в условиях СССР и попросили командировать вас как советника отдела «Норд» на некоторое время в их распоряжение. Военное министерство попросило нас исполнить эту просьбу…
— Ну, ну! — Лидумс покачал головой.
В его жесте было столько иронии в адрес «Норда», что Маккибин не выдержал:
— Вы же знаете, Казимир, музыканты играют только ту музыку, за которую платят! — Маккибин оправдывался! Всесильный шеф отдела «Норд» признавался в бессилии перед теми, кто пытались планировать будущую войну. Как видно, ему и самому показались неубедительными эти оправдания. Он грубо добавил: — Эти дармоеды из морской разведки ухватились за какой-то дурацкий слух, будто Советы строят атомные подводные лодки нового образца и одна из них якобы прошла ходовые испытания…
Да, Лидумсу достаточно было узнать об одном этом «дурацком слухе», чтобы оправдать все свое пребывание в «Норде». Теперь стала понятна нервозность Маккибина и его высоких покровителей! Но как передать эту новость Будрису? Если Лидумса отправят не сегодня-завтра в Западную Германию, он едва ли успеет написать что-либо «домой»! Но заговорил он спокойно:
— Все-таки проще всего обратиться к Будрису. Он лучше знает условия в Прибалтике на сегодняшний день. И следует заняться этим немедленно. Ему потребуется время для разведки. Хотя мы следим за условиями на побережье постоянно, однако пограничники о переменах в своей дислокации нам не сообщают. Мне помнится, что новолуние начинается в самом конце марта. Если десантники высадятся к двадцати четырем, у них останется четыре-пять часов для броска к лесным базам…
Маккибин подошел к столу, взял какую-то книгу, удивленно взглянул на Лидумса:
— Ну, мистер Казимир, вам бы быть астрономом! Новолуние действительно начинается двадцать девятого марта!
— О, на лесных людей небесные светила оказывают слишком сильное влияние, чтобы забыть их благоприятное положение! — Он улыбнулся, глядя в удивленные лица своих слушателей. — В темные ночи мы обычно выходили из своих берлог и навещали друзей, а иногда и врагов…
— Не хотел бы я иметь таких врагов! — пробормотал Маккибин.
— В Лондоне это никому не угрожает! — весело рассмеялся Лидумс.
— Ну что ж, господа, вы свободны! — со вздохом облегчения произнес Маккибин. — О деталях вас поставит в известность мисс Нора. Это касается и вашего возможного путешествия, мистер Казимир. У вас будет отличный проводник. Джон знает Германию как свои пять пальцев. Мистер Силайс, приготовьте радиограмму Будрису. Подпишите ее от своего имени и от имени мистера Казимира. До свидания!
13
Вечером Лидумс опустил в прорезь почтового вагона, уходящего во Францию, очередное письмо, из которого никто, кроме адресата, не смог бы ничего понять.
Этот день был наполнен раздумьями и тревогой.
Где-то далеко-далеко, на Черном море, ему мерещилась подводная лодка, которая вдруг вышла из морских глубин и показалась во всем своем мужественном великолепии. И хотя никто не должен был видеть ее, нашелся настороженный глаз. Лидумсу предстояло предупредить своих товарищей, чтобы они снова укрыли лодку пеленой неизвестности, ибо англичане не отстанут до тех пор, пока им, говоря фигурально, не отрубят руки. И это видно хотя бы из того, что они бросают сразу шесть-семь человек на одну «акцию»!
Спал он плохо.
А утром позвонила Нора. Не скрывая своей печали, она сказала, что ей приказано доставить мистеру Казимиру документы и инструкции. Он должен завтра уехать…
Она не сказала куда, но в голосе ее ясно слышался вопрос: «Зачем? Зачем? Зачем ты оставляешь меня?»
Он спросил только, когда она приедет. И, услышав: «К вечеру!» — заторопился. Нужно было хоть что-то сделать, чтобы утешить ее…
Нора приехала в час ленча, самый священный для мелкого буржуа. В этот час можно навестить друга, но только самого близкого, можно поговорить и о делах, касающихся только их. Для других дел лучше выбрать другое время.