Чеченский капкан: между предательством и героизмом
Шрифт:
Вспоминает Айшат Турлаева:
«Один месяц там я была, другой месяц — в другом месте была. Так я бегала. Трудно тоже было, когда он там бегает».
Встречались тайком, раз-два в году, где-нибудь на окраине села, откуда в любой момент Шаа мог быстро уйти в лес. Но ради этих встреч начальник личной охраны Масхадова и его жена были готовы рисковать головой.
«Скучал, по жене скучал, — вспоминает Шаа Турлаев. — Да, в село ходил, потому что по жене скучал. А потом боялся того, что узнают об этом и потом заберут ее федералы. Этого
С начала 90-х костяк чеченского ОМОНа всегда составляли бойцы, воевавшие на стороне федералов. В середины двухтысячных годов сюда все чаще берут тех, кто был «на другой стороне», так называемых бывших участников незаконных вооруженных формирований. Из «бывших» теперь и командир отряда. Один из ключевых постов в силовом блоке республики Артур Ахмадов получил спустя год после того, как сложил оружие.
На счету Ахмадова десятки обезвреженных главарей ваххабитов и арабских наемников. Боевые заслуги комбата оценили с учетом его творческой натуры. Теперь у рок-группы Артура есть своя музыкальная студия — помог Рамзан Кадыров. Правда, на репетициях Ахмадов бывает редко — работа все время отнимает. Если музыканты и собираются вместе — полуразрушенное здание на улице Розы Люксембург берется в оцепление. На базу ОМОНа, расположенную на окраине Грозного, Артур ездит разными дорогами. На амнистированных, которых непримиримые называют «национал-предателями», идет настоящая охота.
Весной 2003-го известный бригадный генерал из группы Автурханова Рамзан Юнусов начал привыкать к новой жизни. В компании бывших боевиков Юнусов часто вспоминал о том, как жил в лесу и как решил сдаться.
Рассказывает Рамзан Кадыров:
«Я встретил его. Он был такой худой, страшный, бороденка такая!»
Юнусов: «Не было у меня бороды!»
Кадыров: «Была, как шайтан! Мы его одели, волосы покрасили, вот как у меня. Настоящий шведский мальчик получился!»
Рамзан Юнусов погиб осенью 2004-го в бою под Ножай-Юртом.
Говорит министр внутренних дел Чеченской Республики Руслан Алханов:
«В пятом боевом столкновении он погиб как герой. В пятом столкновении с этими же бандитами, с которыми он до этого вместе был. Он понял пагубность их деяний, то, что они делают против своего же народа. Он перешел на эту сторону и с чистой совестью, с чистой душой начал отстаивать интересы и России, и чеченского народа. Он погиб как герой».
Сдавшихся с повинной и амнистированных боевиков охотно берут на службу в силовые структуры. Из бывших комплектуется и полк милицейского спецназа имени Ахмата Кадырова. Здесь все, от рядового до командира, убеждены: «Лучше гор могут быть только горы», а воевать с боевиками лучше бывших боевиков не умеет никто.
Свидетельствует прокурор Чечни Владимир Кравченко:
«Наверное, это продиктовано какими-то их особенностями — поправить те ошибки, которые они натворили, и доказать на деле свое искреннее желание помогать своему народу. Ведь они воюют против бандитов, среди которых находились сами. Но уже имея в виду совершенно другие мысли».
За год, проведенный в банде Шамиля Басаева, Сергей и Тимур поняли, что их взгляды на борьбу за народные интересы сильно расходятся с командирскими. За сотрудничество с федералами Басаев жестоко расправлялся с простыми мирными жителями. Это было главной причиной, побудившей их вернуться.
Рассказывает Сергей Исмаилов:
«Это как было? Убивали тут, стариков убивали из-за того, что те там с кем-то на дороге поговорили. Вот, допустим, едут федералы, тормознулся БТР, у кого-то хлеб купить или что-то еще. Человек станет с ними говорить, вот все — он уже за федералов, надо его убивать. Потом убили главу администрации, он мой дядька был двоюродный, его братьев убили, стариков наших поубивали».
Причастность сдавшихся с повинной к совершению убийств и других уголовных преступлений фактически недоказуема. Как правило, прокуратура выносит им оправдательный вердикт, исходя из отсутствия доказательств вины.
Свидетельствует прокурор Чечни Владимир Кравченко:
«В душу человека-то ведь не заглянешь. Мы же должны оперировать конкретными фактами. А повинную голову, вы знаете, меч не рубит».
Боевики, воевавшие бок о бок с Масхадовым и Басаевым еще с начала первой чеченской, дольше других думают — уйти или остаться. И это понятно. Многие отличались в боевых действиях. И скрыть что-то от прокуратуры еще можно, а вот от бывших своих сослуживцев — уже вряд ли. И все-таки многие ушли. Каждый своей дорогой, но почти все — к одному человеку. К Рамзану Кадырову.
Именно на него выходят боевики, готовые сложить оружие, от него ждут гарантий собственной безопасности. Даже враги признают: Кадыров в Чечне — реальная сила. И если кто-то решил прекратить сопротивление, выходить надо прямо на Рамзана.
Свидетельствует Сергей Исмаилов:
«Сначала боялся, в принципе. О них в горах так говорили: «У, Рамзан такой, Рамзан сякой, кадыровцы такие-сякие». Переборол этот страх и поехал в Центорой. Сначала в Новогрозный поехал, там с пацанами переговорил, оттуда к Рамзану».
Для тех боевиков, кто проявляет упрямство и тянет с возвращением, чеченские силовики придумали особый метод. Добровольно-принудительный. Они не скрывают — задержание связанных с боевиками родственников — это единственный способ, чтобы выкурить из леса непримиримых.
Крепость чеченских родственных связей всегда доставляла федералам много хлопот. Отгремели бои за Грозный, и боевики стали неотличимы от мирного населения. Обычные люди часто помогали им, особенно родственникам. Так велят чеченские адаты — неписаный свод правил, нарушить который в Чечне куда хуже, чем нарушить Уголовный кодекс. Поэтому укрывательство родственника, пусть даже боевика, для чеченцев — не преступление, а закон, по которому они живут.
В Новом Беное живет полсотни Хамбиевых. Большинство — простые сельские жители. Как и все население Чечни, живут скромно, в основном натуральным хозяйством. Двоюродный брат Магомеда Хамбиева — Джабраил — человек исключительно мирный: растит двух дочерей и маленького сына, достраивает дом, подрабатывает перевозками на стареньком «КамАЗе». Джабраил не воевал ни в первую чеченскую, ни во вторую, но, сам того не желая, угодил в войну партизанскую.