Чеченский рецидив. Записки командующего
Шрифт:
Интересно также, что у военнослужащих, имеющих многократный опыт командировок в «горячие точки», появляется эффект клановости. «Меня понимают только свои» — это своего рода защитный кокон, уход от решения личных проблем. Негативными проявлениями клановости являются предвзятость и негативная конкуренция между военнослужащими. Можно услышать такие разговоры: «Я в Грозном воевал, а ты в Ханкале отсиживался…»
Психологи отмечают, что среди более половины воевавших офицеров отмечается склонность к рукоприкладству, физическому насилию в отношении к подчиненным, резкое повышение агрессивности.
Возрастает конфликтность и в семьях воевавших ребят. Семья
Короче говоря, видно, что участники боевых действий пытаются жить по совершенно иным законам, нежели люди, окружающие их.
Что же делать с ними, прошедшими через войну? Опыт психологов СКВО показывает, что главное — примирить человека с его прошлым. Прошлое нельзя изменить, но можно адекватно его воспринимать. Военнослужащие, прошедшие ад войны, потрясенные увиденным и пережитым на этой войне, находят свой путь к исцелению. И остаются в строю. Остаются полезными гражданами своей страны. Но для этого общество должно их понять и помочь. Я уж не говорю про то, что нельзя их шельмовать и требовать большего, чем они способны дать.
У семи нянек…
Ни для кого не секрет, что военнослужащие Северо-Кавказского военного округа — признанные специалисты по части ведения локальных войн. Более 80 процентов из них имеют реальный боевой опыт.
Это заслуживает уважения. Но участие в локальных конфликтах вырабатывает определенный стереотип проведения той или иной операции, зачастую идущий вразрез с Боевым уставом. Объясню на конкретном примере.
По дорогам Чечни принято передвигаться «на броне», то есть на корпусе БТРа или БМП. И это не пижонство, а жизненная необходимость: при наезде на мину или при попадании гранаты ручного противотанкового гранатомета в боевую машину пехоты или бронетранспортер у солдат «на броне» шансов выжить намного больше, нежели у тех, кто находится внутри бронированного корпуса.
А вот практика ведения широкомасштабных боевых действий свидетельствует о другом. При массовом использовании противником авиации и артиллерии подобный способ передвижения грозит полным истреблением личного состава.
Другой аспект: в локальных конфликтах не используется оружие массового поражения (ОМП). Поэтому необходимое снаряжение, предназначенное для защиты от радиационного, химического или бактериологического оружия за ненадобностью покоится на складах. А ведь в современных войнах ставка делается в том числе и на ОМП. Эта тема боевой подготовки (к счастью!) в ходе контртеррористической операции отпала за ненужностью.
Расхождения с основными положениями Военной доктрины Российской Федерации, утвержденной Указом Президента Российской Федерации 21 апреля 2000 года, возникли у артиллеристов, выполняющих сейчас узкий круг шаблонных огневых задач; в мотострелковых подразделениях, личный состав которых большей частью стоит в оцеплении при проведении паспортного контроля в чеченских селениях; изменились задачи и у подразделений ПВО, «работающих» в Чечне не по воздушным, а по наземным целям… Но самым существенным минусом проводимых на практике преобразований является тот факт, что вот уже более десятка лет нет четкого разграничения функций силовых ведомств в зонах проведения
Зачастую получается, что, выполняя боевые задачи совместно с подразделениями тех же Внутренних войск МВД РФ в ходе локальных конфликтов, армейцы превратились как бы в дополнение к силовым подразделениям Министерства внутренних дел. Хотя по количественному составу те же Внутренние войска МВД РФ почти равны Сухопутным войскам МО РФ.
Что мешает подчиненным министра внутренних дел своими силами выполнять задачи, поставленные правительством? Отсутствие надлежащего вооружения? Но та же 100-я дивизия особого назначения Внутренних войск МВД РФ, расквартированная в Ростовской области, в своем штате имеет и артиллерию, и танки, а при необходимости — приданные вертолеты. И если приплюсовать сюда многочисленные СОБРы, ОМОНы, ОБОНы, МОМы, СОМы и т. д., то силища у Министерства внутренних дел просто неимоверная.
Может быть, препятствием для этого является особенность выполняемых ими задач? Тоже нет. Внутренние войска для того и созданы, чтобы разбираться внутри своей страны с различного рода террористами, сепаратистами и т. п.
Не меньшие боевые возможности и у пограничников, защищающих южные рубежи страны. Воины в зеленых фуражках гордятся, что Итум-каленский погранотряд, заставы которого контролируют российско-грузинскую дорогу и ее окрестности, — самый крупный в мире. Не меньше и Назрановский погранотряд. Никто не пытается преуменьшить значимость пограничников на Северном Кавказе. Но почему тогда в сентябре 2002 года банда в две сотни человек перешла государственную границу и из Грузии без особых затруднений подошла к Владикавказу? Значит, наша граница, мягко говоря, полупрозрачная. Значит, скорее всего, назрела необходимость создать на участке границы с Грузией еще один огромный погранотряд, равный по численности Итум-каленскому.
Уничтожать бандитов, пришедших из Панкисского ущелья, замечу, было поручено военнослужащим 58-й общевойсковой армии, а не подразделениям внутренних войск или пограничникам. При этом погибли 17 наших разведчиков и артиллеристов.
Министерство по чрезвычайным ситуациям тоже нельзя назвать малочисленным или малообеспеченным. Но и они не прочь в чрезвычайных ситуациях взять себе в помощь армейские подразделения инженерных и химических войск, а то и мотострелковые полки.
В Военной доктрине РФ четко сказано: «Военная организация государства включает в себя Вооруженные Силы Российской Федерации, составляющие ее ядро и основу обеспечения военной безопасности, другие войска, воинские формирования и органы, предназначенные для выполнения задач военной безопасности военными методами, а также органы управления ими». А на деле получается, что эта самая «основа» должна во всем подстраховывать эти самые «другие войска» практически в любой критической ситуации.
Невольно возникает вопрос: может быть, в этих самых министерствах тоже что-то не так? И они, как и армия, тоже нуждаются в коренной реформе?
Вот уж воистину, у семи нянек дитя без глазу.
В связи с этим насущна другая проблема. Кому бы ни подчиняли руководство контртеррористической операцией — армии, ФСБ или МВД, — общего и безоговорочного подчинения единому начальнику Объединенной группировки войск (сил) на Северном Кавказе не будет никогда.
Во-первых, «виноваты» субъективные причины — каждый командующий той или иной министерской группировки получает инструкции от своего министерства. А значит, обязан блюсти не столько общие интересы группировки, сколько свои, узковедомственные.