Чеченский угол
Шрифт:
Рогов кивнул.
– Было дело. Прибежал – такой же перепуганный, взмокший от страха. Дело, видите ли, из архива какой-то следак затребовал. Тем не менее Штейнеру пришлось сообщить. Но особого волнения у олигарха новость не вызвала. Да было бы чего переживать, в самом деле!
Кирилл дождался, пока хорошенькая блондинка поставит на стол чашку чая, и продолжил:
– Сегодня мне передали копию вот этого документа…
Глаза Рогова быстро заскользили по строчкам. «Прошу предоставить возможность побеседовать с осужденным по делу… в рамках производства другого уголовного дела…»
На
– Чего паникуешь? – уже более миролюбиво спросил он. – Успокойся, пожалуйста.
– Я спокоен, – заявил Кирилл, расплескивая чай дрожащей рукой. – Во-первых, я с трудом допускаю, чтобы у этого человека действительно могла возникнуть потребность в беседе с нашим фигурантом. Седов – рядовой исполнитель. Обычная бытовуха – вот его уровень. Во-вторых, он упоминает якобы адвоката, который должен присутствовать на встрече. Но нюанс заключается в том, что именно указанной в письме женщины нет в адвокатской базе Москвы.
Рогов присвистнул:
– Ну и дела! А ты уверен?
– Уверен. Надо, чтобы они посетили интересующего их человека, а потом…
Бывший начальник службы безопасности покачал головой.
– Нет, Кирилл. Мы этот процесс остановим раньше. Они запрос направили? Вот и славно. А нельзя встретиться с осужденным. Он на лечении находится. Ну, не мне тебя учить всем этим бюрократическим штучкам.
Кирилл побледнел. А если Седов не остановится? Если будет копать дальше и выяснит: дело шито белыми нитками?
– Почему? – от возмущения Кирилл начал задыхаться. – Почему вы не желаете брать на себя решение этого вопроса?!
– Чесслово, никто тебя в сложной ситуации не бросает, – заверил Рогов. – Делай, как я сказал в плане отказа. Дальше будем выжидать. Штейнер так и сказал: никаких резких движений.
Следователь неожиданно быстро согласился со своим собеседником:
– Хорошо. Понял ваши указания, все сделаю, можете быть уверены.
А про себя подумал: «Обвинений в свой адрес дожидаться не стану. Предъявлять их будет некому. Не хотите мне помочь убрать Седова – дело ваше. Я и сам справлюсь. Спасение утопающих, как говорится…»
Они не отвечали – телефоны командира СОБРа Дмитрия Павлова, Лены Плотниковой, Лопаты. Из чего можно было сделать нехитрый вывод: заняты люди. Скорее всего, находятся на очередной операции по задержанию преступника, а потому поездку к собровцам следует перенести.
Вывод этот вызвал у Лики Вронской двойственные чувства. Жаль. Она безумно соскучилась по ребятам, очень хочется их увидеть и убедиться: живы, здоровы, с ними все в порядке. С другой стороны – хорошо, что все складывается именно так. Есть возможность отложить объяснения с Лопатой. Надежда на то, что его симпатия успеет угаснуть, слаба. Но если бы так случилось – Лика почувствовала бы себя куда счастливее.
Она включила компьютер, набрала пару страниц книги, потом быстро удалила выделенный текст.
«Все не то, – с досадой подумала Вронская. – Кажется, пока не выясню, что же не самом деле случилось с генералами, ничего толкового не напишу. Пока то, что получается, мне активно не нравится…»
Пролистав записную книжку, Лика выдернула листок с адресом семьи
«Скорее всего, поездка эта будет носить формальный характер, – думала она, проскакивая широкие московские перекрестки. Почему-то всегда получалось: на желтый мигающий. – Вот и Володя Седов сомневается, что между убийствами генералов и генеральского сына есть связь. К сожалению, уровень преступности в столице низким назвать нельзя».
Вахтерша в «высотке», где жила семья Алпеевых, казалось, материализовалась из фильма «Москва слезам не верит» – такая же бдительная и ворчливая.
– А вам назначено? – поинтересовалась она, окидывая Лику таким подозрительным взглядом, отчего та, коренная москвичка, мигом почувствовала себя провинциальной стервочкой и засмущалась. – Вы по какому вопросу?
Выдумав сходу какой-то предлог – журналистка, собирает информацию о войне в Чечне, хочет поговорить с генералом Вадимом Алпеевым – Лика постаралась придать лицу выражение высокомерное и чуть усталое. Видели, дескать, мы и таких генералов, и кое-кого рангом повыше.
Номер не прошел.
– Разговаривать-то вам не с кем, – провозгласила женщина, и ее сверлящий взгляд сделался еще более подозрительным. – Схоронили мы недавно генерала.
Сердце Лики оборвалось.
– Как схоронили?!
– Как полагается. Провели человека в последний путь со всеми почестями. Вот в наше время…
– Очень интересно. Расскажите, пожалуйста!
Терпение Лики, выслушавшей панегирик про «наше время» с преувеличенным вниманием (а хотелось-то про другое расспросить!), было вознаграждено. Суровое лицо вахтерши смягчилось.
– Вы поднимитесь к Ирине Алексеевне, – пробормотала она уже без прежней агрессии. – Восемнадцатый этаж, квартира слева. Обрадуется она вам. Давно к ней уже никто не приходил. Вот в наше время…
И пока дребезжала уносящая Лику вверх клетка лифта, снизу доносилось гулкое:
– Все было честно и справедливо. Довели дерьмократы страну… Сталина на вас нету…
Стенания в русле «кто виноват» и «что делать» не помешали вахтерше позвонить в нужную Лике квартиру. Когда Вронская не без труда распахнула решетку лифта, на площадке уже стояла невысокая худощавая женщина с повязанным на голове черным платком.
– Проходите, – кивнула она. – Что вас интересует?
Столько радостной приветливости было в ее тоне, что Лика невольно смутилась. Может быть, бдительная вахтерша не так уж и не права. Во всяком случае, в частностях. Уж в советские годы генеральская вдова не страдала бы от одиночества так остро. Ходить строем и даже думать по команде – эти принципы ни в коем случае нельзя возвращать обратно. Но свобода не должна превращаться в равнодушное безразличие…
Скорее сознательно Алпеевы не меняли дышащий советской эпохой интерьер квартиры. Семейный достаток – огромный телевизор, ноутбук последней модели, DVD-плейер, дорогие экзотические растения, разросшиеся в просторной гостиной – безусловно, позволяет пригласить профессионального дизайнера. Значит, просто дорого это все – тяжелые книжные шкафы, массивная люстра, серпасто-молоткастая лепнина на потолках, громоздкие диваны и кресла.