Чего хочет женщина
Шрифт:
— Все помнишь? — со вздохом спросила возлюбленного Танька.
— Да заколебали вы… Помню. Поехали.
Вовка устроился в багажнике, а я сказала:
— На веселое дело идем, Вовка.
— Чего? — проворчал он.
— У него двойка по литературе. Все. Ни пуха, — махнула Танька рукой и дверцей хлопнула. А я тронулась с места.
Дача Ленчика оказалась двухэтажным бревенчатым строением за дубовым забором. Доски плотно пригнаны одна к другой, так что дом не очень-то и разглядишь: красная крыша да кусок балкона.
— Машину загонять? — спросила я, открыв окно.
— Ставь к крыльцу, — усмехнулся он. — Не стоит твоей тачке глаза людям мозолить. — Ленчик выглядел чрезвычайно довольным.
Я к крыльцу подъехала и вышла из машины, оставив дверь открытой. Во-первых, Ленчику не мешало убедиться в том, что машина пуста, во-вторых, Вовке легче — шуметь понапрасну не стоит.
Я ждала, стоя на крыльце, пока он закроет ворота, Ленчик подошел, я шагнула ему навстречу и сказала:
— Не знаю, чего мне больше хочется: сбежать или остаться.
— Остаться. Тебе просто нужно, чтобы я стал тебя уговаривать, просить и все такое… да?
— А ты будешь?
— Что?
— Уговаривать, просить и все такое? — засмеялась я.
— Не буду, — хмыкнул он.
— Может, тогда я зря приехала?
— Тебе понравится, — заявил Ленчик и обнял меня. Я вложила в поцелуй всю страсть, которую только смогла обнаружить в себе. Сильной страсти способствовал тот факт, что в доме вовсе не было никакой охраны. Ни в виде мордастых и на многое готовых ребят, ни последних технических достижений. Вообще ничего. Обычный деревенский дом за высоким забором. И Ленчик решил здесь со мной встретиться… С ума сойдешь от такого везения…
— Покажи мне дом, — попросила я, демонстрируя некоторую неловкость.
— Особенно смотреть нечего, — сказал он. — Дом как дом. Здесь рыбалка хорошая. Вот и наведываюсь.
— Рыбалка? — удивилась я. — Вот уж не знала, что ты рыбак.
— Точно. А ты моя золотая рыбка. Сколько у тебя времени? — поинтересовался Ленчик.
— Лом придет в семь, значит, в шесть мне надо быть дома.
— Тогда не стоит тратить время на ерунду, — сказал он и взял меня за руку. Я всегда уважала деловых людей. Тянуть и разводить волокиту в самом деле не стоило.
Не знаю, чего ожидал от меня Ленчик, но под напором моего бурного темперамента малость подрастерял свою обычную самоуверенность. Что у него были за подружки, мне неведомо, но в любви он был искусен, как сапожник в кондитерском деле. Тут я некстати вспомнила одну его подружку и мысленно фыркнула. В общем, как говорит в таких случаях Танька, мужиком он был на слабую троечку. Из кожи вон я лезла совершенно напрасно, и малой толики моих усилий хватило бы с избытком. Короче, слезу по случаю своей ранней кончины он из меня вряд ли выжмет.
Ленчик уже некоторое время жалобно поскуливал, уткнувшись носом в подушку рядом с моим ухом. Тут и вошел Вовка. Я испугалась, что скрипнула дверь, и тоже застонала, даже взвизгнула. Вовка вытянул руку, а меня полоснула нелепая мысль: «А ну как он и меня уложит?»
Ленчик так ничего и не услышал. Вовка нажал на курок, а я дернулась и грязно выругалась:
— Твою мать… Да убери ты его с меня.
Я сползла на ковер, стараясь не смотреть на то, что осталось на подушке. Вовка выкатил глаза, открыл рот и на меня уставился с видом деревенского дурачка в Эрмитаже.
— Чего вытаращился? — рявкнула я. — Тащи канистру. Сожги все, здесь полно моих отпечатков.
С большим опозданием я сообразила, что в доме нет ничего похожего на душ. Баня в огороде: пожалуйста. В общем, Вовке здорово досталось. Вымылась я кое-как, он меня поливал из ведра, быстро оделась и пошла к машине. Вовка, загрузившись двумя канистрами, вернулся в дом. Выскочил, открыл ворота, а когда я стремительно выехала со двора, опять закрыл.
Танька сидела на пенечке и, не стесняясь, грызла ногти. Завидев машину, вскочила:
— Ну?
— Спели.
Я занялась своим внешним видом, а Танька номерами. Хотя дом Ленчика и стоял на отшибе, кто-то из особо любопытных мог заметить машину, потому номера поменяли.
Пока мы возились каждый со своим делом, появился Вовка. Бежал он через лес, сильно запыхался и вообще выглядел неважно. Тер лицо руками и вроде бы трясся.
— Эк тебя разбирает, — разозлилась Танька, — можно подумать, в первый раз.
— Да если кто узнает… — начал он.
— Не каркай. Ленчик — покойник, и забудь о нем. Все сделал, как велели?
— Все.
— Хорошо полыхает?
— В самый раз.
— Соседи бы не бросились тушить, — нахмурилась я.
— Это вряд ли. Богатеев в народе не жалуют. Подождут, пока основательно выгорит. Вот если б ветер в сторону деревни, но ветра вовсе нет…
Мы устроились в машине и поехали на кладбище. У Таньки здесь родители похоронены, и сегодня как раз была годовщина смерти ее матери. Так уж совпало. Танька позвонила Косте.
— Ленчик помер, — сказала коротко. — Через несколько часов об этом будут знать в городе. Ты все понял?
— Лом в курсе?
— О смерти конкурента еще не знает. Ты сообщишь: сгорела дача Ленчика, там обугленный труп, Ленчик исчез, выходит, труп — он и есть. Что в этом случае делать, Лом отлично знает. Все, кто опасен, у нас под присмотром. Проследи, чтоб никто не ушел.
— Ясно. Я к Лому, будем в конторе… Вы где?
— На кладбище, у мамы годины, вот Ладуля меня и сопровождает.
Костя вроде бы удивился, но на вопросы времени не было.
Мы с Танькой зашли в будку сторожа, подружка поздоровалась и дала денег.