Чехия. Биография Праги
Шрифт:
Понемногу пришли мореходы в себя, отдохнули, подкрепили свои силы, и тогда решил Брунцвик попробовать выбраться с ненавистного острова. Погрузились они опять на корабль, расправили паруса, отчалили от берега и, изо всех сил налегая на весла, стали грести и грести без остановки, стремясь уплыть как можно дальше. Когда корабль набрал скорость, в сердцах мореходов возникла надежда, что смогут они преодолеть колдовскую силу Янтарной горы. Еще крепче взялись гребцы за весла, от напряжения багровела их кожа, и пот ручьями струился по усталым телам. Судно двигалось быстро, но вдруг ход его замедлился, а потом и совсем прекратился, будто корабль стал на якорь. И опять они оказались у Янтарной горы.
Страшно разочаровала и опечалила эта неудача Брунцвика и его дружину, с тоской думали они о том, что теперь уже навеки суждено им остаться в этом гиблом месте. Но пока хватало на корабле запасов провизии, надежда на спасение не покидала мореходов, и еще два раза пытались они вырваться из тисков колдовской горы. Да только снова и снова оказывались у берега, как и в первый раз.
Когда закончились на корабле припасы, перебили рыцари коней и питались их мясом. Последним зарезали и съели коня Брунцвика, а потом настал безжалостный лютый голод. Напрасно искали люди пропитание — не нашлось на острове ни единого зернышка, ни птицы — ничего, что годилось бы в пищу. Они еще ждали и надеялись, что Божья милость не оставит их, но надежды таяли, все было напрасно, и тогда отчаяние и безысходность овладели мореходами. Отдав себя на волю судьбы, они безучастно сидели и лежали на берегу возле судна и ждали смерти. И смерть забирала одного за другим.
Остались в живых на острове под Янтарной горой только Брунцвик да старый рыцарь по имени Балад. И вот как-то раз, сидя на берегу и с тоскою всматриваясь в бескрайний морской простор, старый Балад вдруг сказал князю:
— Господин мой! Если бы знала твоя жена, если бы знали твои земаны о той беде, что постигла нас!..
Еще печальнее стало Брунцвику от его слов.
А старый рыцарь продолжал:
— Не грусти, мой добрый господин! Если ты последуешь моему совету, то сможешь спастись и выбраться отсюда. Правда, не знаю, в какое место попадешь.
— А как же ты? — отозвался Брунцвик.
— Обо мне не беспокойся, я стар, и я не в счет. Видно, суждено мне лечь здесь навсегда. А ты, когда спасешься и достигнешь родной земли, помяни меня добрым словом, меня и мою верную службу.
— Какой же совет ты хочешь мне дать? — спросил старого рыцаря Брунцвик.
— Помнишь, господин мой и князь, как сюда на остров, в первый год нашего плена, прилетала огромная птица гриф? И на другой год она прилетала снова. Наверное, и в этом году опять прилетит, ибо думается мне, что каждый год прилетает гриф на эту гору. Птица эта сможет забрать тебя отсюда.
— Но как? — удивился молодой князь.
И тут старик указал на конскую шкуру, что лежала возле корабля, и попросил князя завернуться в нее, взяв с собою меч. Брунцвик последовал совету Балада, и, когда он так сделал, старый рыцарь стянул шкуру ремнем и отнес ее на Янтарную гору.
Через некоторое время в воздухе раздался страшный шум, и резко, словно перед бурей, подул ветер. Это летела птица гриф. Когда она появилась над горой, почудилось, будто повсюду наступила кромешная тьма. Мгновение парил гриф в воздухе на распластанных исполинских крыльях, потом ринулся вниз, схватил точно зернышко шкуру с Брунцвиком, и, взметнувшись в небо, полетел прочь. Под Янтарной горой снова стало тихо и пустынно; лишь печальные тени истлевших кораблей недвижно лежали на берегу, да белели кости погибших людей.
Но один живой человек еще оставался на острове. Старый верный рыцарь Балад, обессилевший от голода, сидел на песке, опираясь на обломки корабля, и печально смотрел в небо, на огромную птицу, почти уже пропавшую в небесных далях, уносившую его молодого князя неведомо куда.
Гриф летел быстро и сильно, нес Брунцвика над морскими просторами три дня и три ночи, все дальше от Янтарной горы, преодолевая сотни и сотни миль. Над пустынными скалами исполинская птица сбросила добычу в гнездо своим птенцам и тут же, взмыв в небо, опять улетела на поиски пропитания. Голодные птенцы набросились на лакомый кусок и, яростно крича, стали клевать и щипать лошадиную шкуру, в которую был завернут Брунцвик. Он же, почувствовав себя свободнее, выхватил меч, взмахнул им и порубил молодых грифов.
Спасшись, князь бросился бежать без оглядки и отдыха по неприветливым горам, через безлюдные пустоши и лесные дебри, пока не добрался до края глубокой лощины. Едва ступив в ее пределы, услышал он яростный рык и рев. На мгновение Брунцвик задумался, решая, как поступить. Дорога назад была отрезана, значит, оставалось идти только вперед, доверившись Божьей воле, и молодой князь двинулся навстречу опасности. Но у высокой скалы остановился, пораженный необычным зрелищем — жестокой битвой чудовищного дракона и льва. Страшный бой шел не на жизнь, а на смерть, и вся лощина была наполнена свирепым ревом, от которого сотрясались деревья и скалы.
«О, мой Боже, подскажи, кому помочь? — размышлял Брунцвик, укрывшись неподалеку и наблюдая за сражением. Затем подумал: — Я отправился в путь в поисках знака льва и столько испытал, чтобы добыть его… Значит, я должен помогать льву, и будь что будет!»
Приняв такое решение, князь обнажил клинок и обрушил его на зеленоватого, отливающего металлическим блеском дракона с девятью головами. Он рубил и рубил, отсекая драконьи головы. А в это время лев, весь залитый кровью, измотанный смертельной схваткой, отполз в сторону, чтобы собраться с силами. Брунцвик остался один на один со страшным чудовищем и сражался мужественно, но в иные мгновения казалось ему, что дракон непобедим. Молодой рыцарь устал и ослабел, но все еще оборонялся и наносил ответные удары. И в тот момент, когда он совсем изнемог, лев в гигантском прыжке пал на дракона, как молния, и разорвал чудовище пополам.
Однако Брунцвика теперь подстерегала другая опасность — он не знал, как поведет себя лев. А зверь смиренно лег у ног князя, и, когда тот поднялся и двинулся в путь, лев последовал за ним. Не отставая, он шел шаг в шаг, куда бы ни свернул Брунцвик. Не нравилось это князю, ибо не доверял он льву и был бы рад от него избавиться.
И вот, насобирав желудей и орехов, Брунцвик взобрался на высокий дуб и спрятался там в густой листве на крепком толстом суку. Он ждал, когда лев уйдет. Тянулись минуты и часы, прошла половина дня, а лев все сидел под дубом и смотрел вверх на густую крону. Настала ночь, утренний холод разбудил задремавшего было молодого рыцаря, но, едва открыв глаза, он вновь увидел льва. Дикий зверь сидел под дубом, словно верная собака. Так продолжалось весь следующий день, потом опять настала ночь, но лев не сдвинулся с места, все так же глядя с тоскою на крону дерева. На третий день сидения Брунцвика на дубе лев вдруг издал протяжный, полный печали рык, да такой мощный, что дуб закачался, и князь, не удержавшись, рухнул на землю.
Он очень ослабел от голода, да еще вдобавок сильно ударился, и не мог встать. И тут на помощь Брунсвику пришел лев. Он куда-то убежал, но вскоре вернулся, неся добычу, мертвую серну, которую положил к ногам Брунцвика. Понял молодой рыцарь, что был несправедлив ко льву и может теперь его не бояться. И когда лев положил свою огромную голову ему на колени, князь погладил его по густой гриве словно верного пса.
Он признал льва своим другом и полюбил его, а тот остался предан своему господину и хозяину на протяжении всех их долгих скитаний. Три года плутал Брунцвик по безлюдным горам и лесам, и лев все время сопровождал его, загоняя дичь и добывая ему пропитание.