Чехов – детектив
Шрифт:
– Бедная Любовь Андреевна! Она тебе совсем не помогает деньгами?
– Нет, конечно. Да, наверное, их у нее после продажи вишневого сада не так уж много и осталось. Между нами говоря, эта ее роковая тяга к мужчинам… Надеюсь, ты меня не понимаешь… Не зря ее брат назвал порочной женщиной…
– Так прямо и назвал?
– Да, так нам с Аней Леонид Андреевич и сказал, но не будем о грустном. Я теперь самостоятельная женщина и сама себе на жизнь зарабатываю.
– Ты молодец! А пока пойдем, Варя, в дом. Давай я помогу
И как только они ушли, к крыльцу подошел Борис Алексеевич Тригорин.
– Хорошо! Как здесь хорошо!
Тут появился дядя Ваня с самоваром и начал подниматься по ступенькам в дом. Тригорин открыл ему дверь.
– А вот и хозяин сего чудного приюта.
– Фу! Тяжелый! Да какой я хозяин, Борис Алексеевич, я местный управляющий! Показываю дом, когда кто-то из почитателей Константина в него наведывается, заботами хозяйственными занимаюсь.
– А Ирина Николаевна Аркадина здесь бывает?
– Нет, зачем ей сюда приезжать? Тяжело, наверное, после смерти сына здешние места видеть. А насчет дел я с владельцем поместья переписываюсь, с ее братом Петром Николаевичем Сориным. Да, Борис Алексеевич, тут такое дело вышло…
– Какое?
Дядя Ваня присел на ступеньки крыльца.
– Вы уж извините меня, ничего я об этом не знал, но сегодня сюда племянница моя приехала, и сейчас еще ее подруги подъедут, а среди них Ниночка Заречная.
– Нина? Сюда? Зачем?
– Это случайно вышло, Соня их пригласила. Их, то есть подруг своих, Нину, Варю и Ирину. Я об этом, Борис, ничего не знал, честное слово, совсем ничего…
– Что ж! От судьбы не уйдешь! А вот, кстати, кто-то идет. Нет, это не она. Это Соня и Варя.
Тригорин поклонился вышедшим на террасу девушкам, а дядя Ваня с удивлением спросил.
– Сонюшка, а где другие? Ты же еще про двух своих подруг говорила.
– Скоро придут, они пошли к дому Нины.
Дядя Ваня понимающе закивал.
– Вот и ладно, вот и хорошо. Родной дом – он всегда тянет! А вы, Варенька, как поживаете? Как ваши дела?
– Спасибо, Иван Петрович, неплохо.
– Вы сейчас где?
– В экономках служу в одной большой семье в городе. Жить-то на что-то надо! Мы теперь все городские жительницы – и Ирина, и Нина, и я.
Тригорин оживился.
– А разве Нина тоже в здешнем городе живет?
– Да, с недавних пор комнаты снимает. Сцену она оставила.
Соня тут же спросила.
– Борис Алексеевич, значит, вы знаете, что сегодня здесь будут еще Нина и Ирина?
– Знаю, Софья Александровна, Иван Петрович сказал.
– Значит, это не будет для вас неожиданностью?
– Не будет. Только я сейчас чаю попью и опять пойду удить рыбу. Люблю, знаете ли, это занятие! Между прочим, я немного уже наловил, и вечером она у нас на столе будет.
– Какой вы молодец, Борис Алексеевич! И писатель знаменитый! И рыбу ловите!
Но тут вдруг дядя Ваня тихо произнес.
–
Тригорин встрепенулся.
– Неужели? А ведь точно! Я и забыл. Как время быстро летит! Он ведь застрелился через два года после той постановки в парке, а она была летом.
И тут из-за дома появились Нина и Ирина с небольшими саквояжами в руках. Заречная, увидев Тригорина, застыла на месте, и ее подруга тоже остановилась. А Борис Алексеевич сразу подошел к ним.
– Здравствуйте, Ирина Сергеевна! Здравствуйте, Ниночка!
– Здравствуйте, Борис. Какая неожиданная встреча!
– Знаете, это вышло совершенно случайно, я гость Ивана Петровича и только вчера сюда приехал. Но я очень рад вас здесь видеть.
– Спасибо.
Все вошли в дом. Нина села за стол, Ирина и Варя тоже. Соня начала разливать в чашки чай из самовара, а Тригорин отошел к окну и стал смотреть в сторону озера. Дядя Ваня тоже посмотрел туда и задумчиво произнес.
– Колдовское озеро! А вы знаете, недавно я нашел на берегу каменные развалины, такое как бы когда-то существовавшее здесь помещение.
Варя с удивление на него посмотрела.
– Неужели? Это правда, Иван Петрович?
– Да. Удивительно, но это так.
– И что это? Жилье отшельника?
– Может быть. Но определить точно невозможно, так как там от него почти ничего не осталось. Хотя, помните, одно время здесь все увлекались легендой о черном монахе?
Соня согласно закивала головой.
– Помню. Говорили, что один человек его часто встречал, хотя другие никогда его не видели, поэтому думали, что он сошел с ума. А потом этот человек взял и умер.
– Да-да. И звали его, если мне память не изменяет…. Коврин! Андрей Васильич!
– Он, точно он. Но почему, дядя, ты именно сейчас вспомнил об этой истории? Только из-за развалин или ты его тоже видел? Черного монаха? Не пугай меня, дядя! Видел?
– Ох, Сонюшка! Спасибо, конечно, за заботу. Но когда здесь темными вечерами сидишь один, что только не померещится! Может, и видел тени какие-то. А когда я нашел эти развалины, то подумал, что вот все и разрешилось! Бывший монашеский скит. То есть, получается, что история о черном монахе некоторым образом как бы подтвердилась.
– Дядечка! Но такого просто не может быть! Откуда он мог здесь вообще взяться? Нам же все здешние места очень хорошо знакомы, мы все берега тут исходили.
– Но что есть, то есть, Сонечка!
Неожиданно до этого молчавшая Нина тоже приняла участие в разговоре
– Между прочим, я сейчас вспомнила, как Костя мне говорил, что хочет написать что-то по мотивам этой легенды о черном монахе.
Иван Петрович с этим согласился.
– Да, есть такое. Разбирая бумаги Константина Треплева, я нашел некоторые его заметки, которые подтверждают ваши слова.