Чехов. Книга 2
Шрифт:
В ответ я призвал один из тотемов и поделился с призраком силой, напитывая его. Призрак застыл, жадно вбирая энергию. Но я щёлкнул пальцами, обрезая нить:
— Хватит с тебя. Я смотрю, ты и так не голодаешь.
— Это да, — согласился призрак. — Хотя в последнее время хуже. Этот, — он указал на стену, за которой рисовал Веленцев, — Того и гляди в уныние выпадет. И перегорит. Эх, вот если бы он меня слушал…
Призрак помрачнел, а затем вдруг с надеждой посмотрел на меня:
— Слушай, некромант, он же тебе вроде как помог. Окажи ему ответную услугу, так сказать.
Я с интересом смотрел на призрака, ожидая продолжения.
— В общем, я здесь работал раньше. Пока я со снадобьями не переборщил.
— Ты отравился?
— Можно и так сказать, — ответил мужчина и смущенно опустил голову. — В мое время было принято пить всякую гадость. Это вроде как должно было вознести нас ближе к эфиру. Но на деле, мастер, все вещества лишь размягчали мозг и изнашивали организм. Однажды мое сердце не выдержало.
— Мне жаль.
— Брось, — отмахнулся призрак и меня окатило волной воздуха. — Мне некого винить в том, что я бездарно распорядился своей жизнью. Однако и в смерти я не смог найти покой.
— Ты не можешь найти выход? — поинтересовался я.
— Не в этом дело. Я отлично ощущаю, где находится край, за которым меня ждет иная жизнь или что там…
Он произнес это с нарочитой беспечностью, но все же бросил на меня испытующий взгляд.
— Но я не могу уйти.
— У тебя осталось незаконченное дело, — догадался я.
— Можно и так сказать, — уклончиво ответил мужчина. — Да и не тороплюсь я на ту сторону. Тут мне все привычно. И за работой этого недотепы приятно наблюдать. Он даже не стал ничего менять в моей мастерской.
— Мастерской? — переспросил я. — Ты тоже модист?
— Лучший в городе, юноша! — гордо ответил собеседник. — Позволь представиться: Николай Барков.
— Основатель мануфактуры НБ, — догадался я. — Сама императрица выходит в свет в ваших туалетах, насколько я знаю.
— Она имеет вкус! — самодовольно усмехнулся Николай и посмурнел. — И этот Веленцев напоминает меня. Так же живёт работой. Если он выгорит…
— А ты питаетешься творчеством, — догадался я.
— Именно, — кивнул Барков. — И голодать не хочу. Но придется, если у Веленцева ничего не наладится.
— И как я должен помочь ему? Я ничего не понимаю в работе модиста.
— А тебе и не надо. У меня в подсобке тайник остался. В нем небольшие сбережения и кое-какие заметки. Думал, наследники найдут при ремонте, да эти прощелыги помещение продали и купили салон в центре города. Им, видите ли, дизайн местный не понравился, — мужчина ударил кулаком по стене и вышло довольно крепко. — Ну и пошли они тогда лесом, раз не захотели. А этому бедолаге какая-никакая, а помощь. Ты бы передал, некромант.
— Хорошо, — ответил я и вышел из коридора.
Веленцев словно и не заметил моего отсутствия. Он уже заканчивал портрет. Отложил карандаш, внимательно осмотрел рисунок. И, видимо, остался доволен своей работой:
— Готово, мастер Чехов, — произнес он, протягивая мне лист.
Я взял его, взглянул на нарисованного человека. Вышло на редкость хорошо. Художник уловил взгляд исподлобья, узкую переносицу, широкие брови и недовольно поджатые губы.
— Не могу быть уверенным, но мне показалось, что у него именно такая прическа под париком. Странно, что локоны были не примяты. Но быть может, я просто додумал его образ, и он острижен совсем иначе.
— Не думайте об этом.
— Я попробую вспомнить что-то еще… — начал было он, но я покачал головой.
— Не надо, Константин. Поверьте, этот человек не стоит вашего внимания. И будет лучше, если вы забудете о нашем разговоре и более никому не станете говорить о нем.
Веленцев напрягся и медленно произнес:
— Он опасен?
— Может быть, — я уклонился от прямого ответа. — Но вам ничего не грозит, если наш разговор останется между присутствующими.
Я посмотрел на призрака, который насупился.
— Кому я смогу рассказать? Стене?
— И у стен есть уши, — пробормотал я старую поговорку и бережно свернул бумагу, чтобы убрать в карман. — У меня есть к вам еще дело, мастер Веленцев.
— Слушаю, — осторожно отозвался Константин.
— Вы же знали, что здесь творил Николай Барков? — решил я начать издалека.
— О да! — воскликнул Веленцев и прижал ладони к груди. — Он начинал здесь свой путь модиста и вернулся сюда после того, как покорил Петроград. Я слышал, что он очень любил эту мастерскую. И я посчитал это добрым знаком. И был удивлен, что мастерскую такого великого человека сдают настолько дешево.
— Какой льстец, — протянул призрак, но выглядел при этом довольным.
— В общем, не знаю, как вы к этому отнесетесь, — продолжил я, — но Николай Барков остался здесь после смерти. Вернее, его призрак.
Я думал, эта информация испугает Веленцева. Но вышло иначе. Модист вскочил с кресла и принялся ходить по студии, заламывая руки:
— Это правда? Вы не шутите? — то и дело уточнял он, останавливаясь и оборачиваясь ко мне. — Откуда вы знаете, Павел Филиппович? Я ведь однажды даже пытался провести спиритический сеанс, чтобы поговорить с Николаем. Пригласил медиума…
— Помню этот спектакль, — скривился Барков. — Приперлась здоровенная баба воняющая чесноком и собачьей шерстью. Ходила по комнате и приглядывала, что стащить. Но не сумела спрятать под платьем ничего ценного. Я вытряхивал из-под подола то кружева, то резинки.
— Очень талантливый медиум, скажу я вам, — продолжил Константин. — Правда, весьма нервная. И она отчего-то крутилась и цепляла локтями полки. Много чего потом оказалось на полу.
— Я к ней в исподнее забрался, чтобы вернуть пуговицы из перламутра! — возмутился Барков. — Сказочный дуралей оставил воровку одну, когда она потребовала.