Чекисты. Книга первая
Шрифт:
Он вызвал еще одного гестаповца — Шарма, и вчетвером они разработали план ареста Ивана и Раисы.
— Возьмем их у тебя на квартире, — сказал Шарм Нанетте. — Пригласи их к себе и задержи до пяти часов. И никому ни слова…
Есть строки, которые нелегко писать. Например, эти. Перед нами сидит пожилая, расплывшаяся женщина в строгом черном платье. Поправляя красноватой, в старческих жилках рукой седые пряди, она начинает свой рассказ. Мы знаем,
Женщина эта — Нанетта, платный агент СД, член нацистской партии, предательница, изменница Родины.
Мы нашли ее 2 апреля 1963 года в глухом селе Поволжья. Она работает заведующей аптекой. Очень постарела. Очень подурнела. Помнит ли Раю Окипную? “Еще бы, мы так дружили”… А Ивана, студента-медика? “Как же, как же, он мне был дорог как товарищ. Я всегда хорошо относилась к нему”. При этом глаза ее глядят на нас так доверчиво, лучатся такой добротой, а улыбка так искренне грустна, что становится ясно: раскусить эту гадину было очень трудно.
Она и сейчас играет перед нами. Трет виски, подносит к глазам платок. Слезы у нее, правда, настоящие, но текут они, как по заказу.
Очень медленно, очень осторожно ведет она свой рассказ. Вот его запись, конечно, очищенная от фальши.
…В воскресенье, пятого июля 1942 года, к Нанетте пришли Рая и Иван. Она постаралась как можно лучше принять их. Смеялась, шутила, угощала.
— Заметив, что я обеспокоена, Окипная стала спрашивать, что случилось, почему я волнуюсь и скрываю от нее свои переживания. Ваня также подсел ко мне и по-дружески успокаивал. Своим участием они поставили меня в такое положение, при котором я должна была как-то объяснить мое волнение, иначе у них могли возникнуть подозрения.
Продумывая с Грюстом, как проникнуть в группу Ивана, мы решили, что следует сообщить Окипной о том, что гестапо арестовало моего мужа. Это должно было обеспечить мне большее доверие со стороны Окипной. Я решила тогда воспользоваться этой версией. “Какое же у меня может быть настроение, Раечка, — всхлипывала я, — если в гестапо истязают моего мужа!”
Я рассказала им, что кто-то предал моего мужа-подпольщика и он попал в руки СД. На глазах Окипной появились слезы. Она бросилась успокаивать меня. А Иван сказал:
— У нас есть знакомые в гестапо. Мы сделаем все, чтобы вернуть тебе мужа. Ты зря скрывала от нас, что он арестован…
— Мы поможем тебе деньгами, — добавила Рая. — Но больше видеться, вероятно, не удастся. За твоей квартирой наверняка следят. Будем встречаться в театре.
В пять часов дня в дверь постучали. Это были гестаповцы. Через отверстие в почтовом ящике я увидела Шарма и Ганса.
— Подождите, — шепнула я, — еще не время. — В одной из комнат моей квартиры в это время находился отец мужа. При нем нельзя было арестовывать.
— Ко мне пришли следователи
Окипная встревожилась и заявила, что им придется сейчас уйти. Они перешли в другую комнату, а я открыла дверь и провела гестаповцев в столовую.
Через полчаса после того, как Максим и Рая ушли от Нанетты, в квартиру священника Копшученко вбежала женщина.
— Только что, — сказала она, задыхаясь, — на Сенном базаре арестовали Раю!..
Это была пианистка оперного театра, случайно оказавшаяся поблизости. Почувствовав за собой слежку, Рая подошла к ней и шепотом сказала:
— Идите к Жене и передайте, что за мной следят.
Тут же к Рае подошел какой-то молодой человек в коричневом костюме, и повелительным голосом приказал следовать за ним.
Заметив погоню, Иван метнулся в сторону и ускорил шаг. Где-то здесь был дом, где жил Лантух. Ваня бросился в подъезд, вышел через ворота в другой двор, оттуда — в соседний переулок. Сзади никого не было. “Оторвался”, — с облегчением подумал он и направился к дому Лантуха. Поднялся на третий этаж, открыл дверь, сделал несколько шагов.
— Стой! — крикнули ему. — Не шевелись!
Он обернулся. Два гестаповца направили на него пистолеты. Из комнаты вышел перепуганный Лантух.
— Зачем вы сюда пришли? — спросил фашист.
— К знакомому, — пожал плечами Иван.
— Вы знаете этого человека? — повернулся немец к Лантуху.
Тот кивнул.
— Обыскать!
Максима обыскали. Нашли под рубашкой два десятка листовок — тех, что они печатали с Раей. Его увели.
Вечером Максима и Раю зверски избили.
— Я им устроил “концерт”! — похвалялся Грюст перед Нанеттой, когда она прибежала в СД узнать, как закончилась “операция”. — Займись остальными.
Теперь над пропастью оказались Женя Бремер и Жорж Дудкин. Шестого июля к Нанетте пришел молодой человек в темных очках. Это был Жорж.
— С Раей беда, — сказал он. — У Владимирского собора вас ждет Женя. Идемте…
Они вместе вышли на улицу и отправились к собору — Жорж по одной стороне, Нанетта — по другой. По дороге она успела забежать в СД и подошла к Жене с четырьмя гестаповцами.
— Руки вверх! — скомандовал Грюст.
Женя грустно покачала головой и спросила:
— Когда же ты успела привести их, Ната?
Нанетта не отвечала и только загадочно улыбалась. Гестаповцы окружили арестованных и повели на улицу Короленко. Около Прорезной улицы Жорж выхватил из кармана нож и бросился на одного из немцев. Тот отшатнулся.
— Девчата, бегите! — крикнул Жорж, отвлекая на себя гестаповцев. Немцы открыли стрельбу. Им бросились на помощь проходившие по улице солдаты. Жорж бежал, лавируя, чтобы не задели пули. Потом вскарабкался на водосточную трубу, полез на крышу. Грюст кинулся за ним, но напоролся на нож.