Чекисты
Шрифт:
Урицкий — староста политзаключенных расхаживал по коридорам походкой молодого медведя, спорил с администрацией, устраивал свидания и пользовался таким авторитетом, что сам начальник тюрьмы тушевался перед ним. Двери камер были закрыты. В каждой из них читались лекции по социализму. Политзаключенные контролировали кухню! Чудеса! Даже уголовники подчинялись Урицкому беспрекословно… Да, он мог быть благодетелем для одних, неприятным, но непобедимым авторитетом для других.
Так продолжалось целый год, до тех пор, пока жандармский генерал Новицкий не усмотрел в
«Потом, уже в эмиграции, — вспоминал Луначарский, — он буквально вытащил меня из тюрьмы. Взбудоражил всех германских товарищей, устроил невероятную шумиху в газетах и вытащил!..»
Таким же увидел Урицкого Луначарский в дни Октября и во время разгона Учредительного собрания. Урицкий и тогда все знал, всюду поспевал и внушал одним спокойную уверенность, а другим полнейшую безнадежность…
Воспоминания убеждали Луначарского в правильности решения Ленина. Когда автомобиль подъехал к дому, где жил Луначарский, уже наступила ночь.
Весть о том, что в Петрограде остается Урицкий, не только удовлетворила многих сторонников Советской власти, но и остудила пыл ее врагов.
К переводу столицы в Москву большевики готовились спокойно и по-деловому. В Петрограде взамен отъезжающих учреждений создавались местные, губернские.
Поздно вечером 7 марта 1918 года в особняке бывшего градоначальника на Гороховой, 2, где находилась Всероссийская Чрезвычайная Комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем, тоже шло заседание. Председательствовал Ф. Э. Дзержинский, присутствовали члены комиссии: Ксенофонтов, Щукин, Евсеев, Полукаров и другие.
Кратко и четко излагал Феликс Эдмундович план переезда в Москву:
— Нам ясно, что после отъезда ВЧК в Петрограде должна функционировать местная ЧК. Необходимо немедленно разослать телеграммы о том, чтобы представители всех районов города прислали не менее двух надежных товарищей для работы в Петроградской ЧК. Во главе Петроградской ЧК Владимир Ильич Ленин предлагает поставить товарища Урицкого, — заключил он свое выступление.
Заседание закончилось, и в протокольной книге Всероссийской Чрезвычайной Комиссии появилась запись:
«Заслушано: О создании Петроградской чрезвычайной комиссии.
Постановлено: Созвать представителей районов и совместно с ними обсудить и решить вопрос о создании Петроградской комиссии вместо ВЧК, переезжающей в Москву. Все важные дела должны пересылаться в Москву ВЧК на окончательное решение. Эвакуацию ВЧК назначить на 9 марта…»
На следующий день после отъезда Советского правительства в Москву в Петрограде было спокойно. Газеты «Правда» и «Известия» писали:
«Перенесение столицы в Москву покажет прочность Советской власти по всей стране. Москва географически лучше связана со страной. Московский пролетариат, известный своей революционной доблестью, гостеприимно принял свое родное рабоче-крестьянское правительство. Петроград остается оплотом революции и Советская власть там также незыблема».
Для проведения в жизнь решений Советской власти в Петрограде и прилегающих
Жил Урицкий в то время на 8-й линии Васильевского острова. Петроградская ЧК находилась на Гороховой, 2, а Комиссариат внутренних дел — на Дворцовой площади.
Ранним утром приезжал Урицкий в свой кабинет на Гороховую. На рабочем столе появлялись разные оперативные материалы на царских офицеров-заговорщиков, чиновников-саботажников, других разного рода явных и скрытых врагов Советской власти. Нужно было срочно принимать соответствующие решения…
С 11 часов на Дворцовой площади, в Комиссариате внутренних дел, были приемные часы Урицкого. Сюда с жалобами шли люди, пострадавшие от грабежей и налетов.
Там же он вел все дела Петроградской коммуны по сношению с иностранными посольствами, оставшимися в Петрограде.
Затем ехал в Смольный — выполнять свои обязанности кандидата в члены ЦК и члена Петроградского комитета партии большевиков, члена Петросовета, редактора ряда партийных изданий.
Вечером вновь возвращался на Гороховую либо отправлялся выступать на митингах рабочих.
Урицкому в то время было 45 лет. Однако годы ссылок и тюрем, полученный там туберкулез легких давали о себе знать.
Вечером хотелось отдохнуть, но железная воля, чувство долга, привычка строго соблюдать партийную дисциплину заставляли его вставать рано утром и работать до поздней ночи.
Лишь иногда удавалось слегка отдохнуть. В минуты отдыха вспоминал он свой родной город Черкассы на берегу Днепра. Юношеские годы в Киеве, где в 1894 году он, будучи студентом юридического факультета, вступил на путь революционной борьбы с царским самодержавием. Первый арест, два года предварительного заключения, ссылка в далекую Якутию, побег и снова арест, снова тюрьмы, пересыльные этапы и годы эмиграции вдали от родины…
Поздний телефонный звонок прервал далекие воспоминания. Звонил из уголовного сектора Комиссариата юстиции Петроградской коммуны Вячеслав Рудольфович Менжинский. Он сообщил, что на квартиру богатого промышленника-концессионера Церса совершен налет. Чтобы войти в квартиру, грабители предъявили поддельный ордер на обыск от имени Петроградской ЧК.
Не впервые грабители действуют подобным образом, Урицкий и Менжинский хорошо помнят дело «князя Эболи» — грабителя, предъявлявшего документы сотрудника ВЧК, пойманного и расстрелянного в январе. И вот в мае вновь грабеж, прикрываемый документами чекистов. Ясно, что для этих мерзавцев ограбление не самоцель. Это действуют контрреволюционеры, стремящиеся любой ценой скомпрометировать органы Советской власти.
Урицкий и Менжинский в тот же вечер встретились на Гороховой, 2. Внимательно, через лупу, рассматривают они ордер на обыск, оставленный грабителями на квартире Церса.