Чекисты
Шрифт:
Расшифровав текст, Кремнев улыбнулся и сжег радиограмму. После занятий они с разрешения старосты направились в примыкавший к лагерю лес. Собирая грибы, вели откровенную беседу.
— Никакие россказни, которыми нас тут пичкают, на меня не влияют, — признался Кремнев. — Я был и остаюсь советским человеком. Все время думаю только о возвращении к своим.
Андреев поинтересовался, как бы он реагировал, если бы ему предложили вести полезную Родине работу здесь, в плену.
— Знал бы, что делать, давно бы уже работал, — ответил Валентин.
— Могу тебе в этом
Андреев сообщил Кремневу, что является советским разведчиком, и дал ему задание выявлять среди слушателей и обслуживающего персонала школы тех, кто патриотически настроен, склонять их к явке с повинной. Сам же Кремнев после выброски в тыл Красной Армии должен был обратиться к командованию и просить отправить его в Ленинград по паролю «Привет из Владивостока».
Андреев внимательно наблюдал еще за одним слушателем 4-го учебного лагеря Евгением Садовским. Худощавый человек со шрамом на лбу, с небольшой черной бородкой, Садовский выражал иногда среди слушателей антинемецкие настроения. «Кто он? Может быть, провокатор?» — мелькала у Андреева мысль, но вскоре он от нее отказался.
В рождественские дни сорок третьего года слушателям школы выдали по стакану водки. Андреев и Кремнев пригласили Садовского в свою компанию. Завязался разговор. Евгений рассказал, что он летчик. Воюя с фашистами, летал на бомбардировщике. В конце 1942 года его самолет подбили. Он был ранен, взят в плен.
— А как оказался здесь?
— В лагере я все время думал, как уйти к партизанам, но эсэсовцы охраняли нас образцово. Хотелось попасть туда, где нет такой строгой охраны. Половину этой задачи я выполнил: уйти из этой школы — не проблема. Но куда? Вокруг одни немцы. Конечно, среди них есть антифашисты. Но как их найти?
Через неделю, встречая Новый, 1944 год, Андреев наедине с Садовским продолжил начатый разговор.
— Зачем тебе бежать? Можно и здесь бороться Против гитлеровцев, — сказал он Евгению.
— А такая возможность действительно есть?
— Конечно.
Они быстро нашли общий язык. Андреев разъяснил Евгению задание, сообщил пароль.
В одной комнате со слушателями 4-го учебного лагеря жил военнопленный Константин Трепов. Он обслуживал обучающихся и работал в прикухонном хозяйстве лагеря, где ведал крольчатником. Спокойный, молчаливый, Трепов неторопливо, припадая на раненую ногу, выполнял свои обязанности. Многие слушатели относились к нему с уважением.
Андреев выяснил, что Константин прибыл в разведшколу еще до переезда ее в район Кенигсберга, общался со многими слушателями, немало знал о каждом из них. Стремясь поближе познакомиться с ним, Николай Степанович не раз заглядывал к нему в крольчатник. Вначале Трепов, знавший, что у Андреева есть удостоверение перебежчика, относился к нему с опаской, но постепенно стал доверять ему. Рассказал, что в начале войны служил старшиной роты. В бою под Старым Осколом был ранен в обе ноги и спину. Еле выжил. В плену сначала попал в лагерь, потом сюда, в разведшколу.
Вскоре в 4-м учебном лагере произошло чрезвычайное происшествие. За попытку настроить радиостанцию
— Опасайтесь Годунова и Бурмистрова. Им ничего не стоит донести на честного человека,
Позже Трепов рассказал Андрееву о слушателе Землякове:
— В прошлом уголовник. В начале войны был призван в армию, но дезертировал, скрывался дома, пока не дождался прихода гитлеровцев. Намерен выполнить шпионское задание в советском тылу.
Через несколько дней Николай Степанович, придя в крольчатник, завел с Треповым откровенный разговор. Трепов без колебаний согласился выполнять поручения советского разведчика — изучать новых слушателей школы.
В мае 1944 года учеба закончилась. Андрееву и его однокурсникам было предложено готовиться к выезду на задание.
— Нас могут послать вместе, — выйдя из барака на перекур, сказал Николай Степанович Кремневу. — А это нежелательно.
— Почему?
— Нам нужно разъединиться и каждому взять себе в напарники предателей.
— Ты прав, — согласился Кремнев. Он задумался. — А ведь у меня есть предлог задержаться здесь. Думаю, что осколок поможет.
— Какой осколок?
— От немецкого снаряда. С сорок первого года под лопаткой ношу. Давно пора избавиться от него.
— Действуй!
Кремнев обратился к коменданту 4-го лагеря лейтенанту Якобсу с просьбой разрешить ему лечь на операцию.
— Осколок может повредить мне при выброске с парашютом, и я выйду из строя, — резонно аргументировал он свою просьбу.
Якобс поморщился, но просьбу Кремнева удовлетворил.
Через два дня он вызвал к себе Андреева:
— Кремнев задержится. Тебе придется действовать в паре с другим разведчиком. С кем бы ты хотел идти?
— С Земляковым, — чуть подумав, ответил Николай Степанович.
— Хорошо. Это меня устраивает. Кремнев еще не оправился от операции, как Андреев в составе группы однокурсников уже следовал в занятый оккупантами Минск, в распоряжение разведотдела 6-й немецкой воздушной армии.
Ожидая выброски, Николай Степанович познакомился с несколькими абверовскими агентами, окончившими другие разведшколы. Он многое узнал о них: клички, подлинные фамилии, прошлое, приметы.
Вскоре началась операция советских войск по освобождению Белоруссии. Она спутала планы фашистских разведчиков. Вместе с офицерами штаба немецкой воздушной армии они бежали на запад, прихватив с собой свежеиспеченных абверовских агентов, и в конце июля оказались на территории Польши.
Здесь Андреев познакомился с Виктором Новиковым, окончившим школу абвера в городе Лукке. Присмотревшись к нему, Николай Степанович убедился, что это надежный человек, в отличие от его напарника, который не скрывал своего намерения выполнить задание гитлеровцев. Андреев рассказал Новикову о себе и привлек его к работе в пользу советской контрразведки. Задание было кратким и ясным: — При выброске в тыл Красной Армии явишься с повинной, а предателя сдашь советским властям.