Челноки
Шрифт:
— Что, Цоя поставить? — потянулся Лешка к бардачку за кассетой.
— Да пофиг, — отмахнулся я. — Что за тема, раз срочно?
— Вот! — он сунул мне в руку желтый лист. — Давай четвертак и поехали, возьмем тебе тоже.
— Ты же мне должен. Да не гони, дай почитаю!
Но Лешка уже завел и поехал в своей обычной манере. То есть, сигналя, виляя, распугивая людей и машины.
Качаясь и подпрыгивая, я пару раз прочитал документ. А он им и был, поскольку внизу гордо синела печать районного комитета ВЛКСМ. Называлось всё это «Анкетой» Авалон-клуба. Суть в том, что каждый его новый член платил за нее двадцать пять рублей тому, кто стоял первым в списке из четырех человек. Там их имя, фамилия, адрес. С этим почтовым переводом он шел в пункт приема и получал четыре таких же анкеты, где его вписывали в последнюю строчку. Первого, соответственно, в них убирали, чтобы двигалось дальше.
— В чем цимес-то? — озадаченно спросил я после раздумий.
— Как в чем? В бабосе! — Лешка резко крутанул руль, выворачивая на встречную полосу. — У тебя в зале тьма народу. Продаешь им свои четыре анкеты и ждешь, когда поднимешься в списке до первого места.
— И?
— И они точно так же. Математика, брат! Если все так свои продадут, получишь переводов на двадцать пять штук. Две «Волги», брателла!
— А если нет?
— Ну, значитца, меньше чуть хапнешь. Свой-то четвертак в любом разе вернешь. Пихнешь хоть одну, верно ведь, паря?
Подумав, я согласно кивнул. А увидев длинную очередь в пункте приема, впечатлился, поверив в идею. Пусть не две «Волги», но на «девятку» вдруг хватит? Или хотя бы затариться в Польшу? Понятно, афера, но под какой она крышей! Районный комитет ВЛКСМ для обывателя — вот прямо серьезно. Не все же в стройотряде с Толиком были. Народ искренне верит в магическую силу синей печати.
— Ты вкури главное: будь пошустрее! — назидательно покачал пальцем Лешка. — Продал свои, помогай тем, кто ниже.
— Дык может две купить сразу? — продолжал тупить я.
— Невыгодно, мы это считали. Дело в широте охвата потенциальных клиентов. Родственники, друзья, соседи — наш персональный мирок ограничен. Главное — как можно быстрее занять эти ниши. Добраться до первого места важнее, чем размножить себя на нижних позициях. Рано или поздно там упрутся и встанут. Продать некому будет, это понятно?
И правда понятно. С энтузиазмом неофита я бросился в бой. Подумав, решил, что лучше всего анкеты продать самым бойким. Не тупеньким, где, не дай бог, сразу же встрянут. Вот, Ваньке, к примеру.
— Стоять! — напал я на него в зале, как только увидел. — Держи. И гони четвертак. Тебе повезло, за это мне кланяйся в пояс.
— Ну ладно… — озадаченно кивнул он. В его глазах мой авторитет был незыблем.
— И не спросишь, что это?
— Чай ты и расскажешь.
— Читай, там написано! — отмахнулся я, выцеливая, другую, подходящую по параметрам жертву.
Вот Анатолий Иванович бы подошел идеально. Но порядочный и не возьмется. А ведь «зачет за анкету» — сыграло бы супер. Может девочкам в деканат отнести? За справку, красивые глазки, да мало ли что могут еще предложить?
Поначалу моя активность вызвала у людей некую оторопь, но после первых переводов народец вник и подключился по полной. Институт оказался быстро заражен золотой лихорадкой. Анкеты впихивали в столовой, на лекциях, на остановках и вообще на каждом углу. Нечто положительное в этом всё-таки было — люди беседовали, люди общались. Есть, наконец, повод подкатить у тех, кто стеснялся. Ораторское искусство, опять же, развить. Это полезно.
На третий день, правда начали ржать, завидев бедолагу с зависшей анкетой. Но к тому времени на меня обрушился настоящий денежный дождь. На почте изумленно смотрели на пачки переводов, которые вручали мне ежедневно. Естественно, я охотно поделился секретом и с ними.
К сожалению, этот благословенный поток быстро угас. Все возможные ниши заполнены, места для лунок на «поле дураков» не найти. Лешка и «комсомольцы» сорвали куш, будучи в первых рядах. У меня поскромнее, но тоже неплохо — семь тысяч рублей! Ванька взял пять, а дальше всё хуже. Успели не все, но тоже заработали что-то.
В кои-то веки я феноменально богат и, конечно же, счастлив! «Девятка» стоила девять. В принципе, мог бы занять и купить, гордо поставив ее перед Юлькой. А работать на что? Да и как отдавать? Нет, понты чуть потом. Развить надо бизнес.
За три тысячи купил двушку у черта на куличках в строящемся доме. Там пока шесть этажей из девяти, но к концу года сдадут. Я с квартирой! У себя на потоке это стало легендой. Столь резкое повышение социального статуса изумляло уже самого. Жаль, что не одного лишь меня. Это плохо сыграло.
Как-то вечером, выходя с тренировки, я увидел мерседес красного цвета. Немыслимая, кричащая роскошь. Такой мог только присниться. И что же он делает в студенческом городке на тротуаре перед качалкой? У зала даже Лешка не парковался. Иваныч же сразу рога отшибет.
Либо дебил, либо… Вроде бы двое. В темноте плохо видно.
— Иди сюда, дорогой, есть базар… — сказал один и глубоко затянулся. Огонек сигареты стал ярче, подсветив лицо.
Теперь я узнал. Тот сутулый громила, что сломал мне скулу. Видать, до сих пор чем-то обижен. Хотя нет, не обижен, это у них западло. Три месяца злобу копил. Мстителен, значит.
— Чо надо? — дерзко смерил я взглядом. В зале Ванька и пара десятков качков. Стоять и смотреть точно не будут.
— Рамсы, что ль попутал? — глухо ругнулся второй. — Не по сезону шелестишь. Следи за базаром.
— Стой, Колян, — остановил друга сутулый. — Сам проясню, видишь, пацан потерялся.
— Говори, не глухой, — кивнул, следя за руками. Он держал их в кармане, но вряд ли решится вытащить здесь. Нарисовались прилично.
— Кароч, ты мне в той суете два зуба сломал… — он вновь глубоко затянулся. — А бабло, как сказали, у тебя появилось. Пять штук принесешь, срок три дня, потом включу счетчик. Дом ты знаешь. Усёк?
— Падажди, счас всё решим! — метнулся я в зал позвать Ваньку.
Через полминуты вышли наружу уже впятером, но нас ждать не стали. Красный мерс исчез за углом, оставив свежий след шин и окурки.