Челноки
Шрифт:
Залив тревоги «Загоркой», мы вернулись в общагу, где я наконец-то расслабился и, засыпая, услышал шепот во тьме:
Хотя недостатки мои точно горы, о них я молчу.
Хотя недостатки других как соринка, я говорю о них повсеместно.
Хотя у меня не хватает положительных качеств, хвастаюсь, как хороша.
Я называю себя ступившей на Путь, но бесконечно далека от него.
Гуру,
Благослови, чтобы я усмирила гордыню и эгоизм!
На этот раз очнулся уже не в гробу. Но и не там, где оставил собачку. Здесь ее нет, а обросшая лесом гора высилась уже за спиной. Видимо, Кай сам спустился к подножию, опасаясь, что сверну себе шею. Хотя, скорее, его. Я только гость в этом теле.
Здесь тропинка была шире, но всё вокруг в дымке, став серым, тусклым и почему-то беззвучным. Ни шума ветра, ни крика птиц, ни трелей вездесущих цикад. Солнца нет. Зловещее, лишенное красок и движения место, как заколдовано и проклято кем-то.
Я тихо кашлянул, убедившись, что не оглох. Звук искаженный и гулкий. Видимо, сон переходит в кошмар. Захотелось покинуть это призрачное пространство как можно быстрее.
Тропинка привела к шаткому мостику из двух бревен, переброшенных через черный ручей. В прозрачной и темной воде мягко колышутся длинные и тонкие водоросли. Точно волосы утопленниц, что притаились на дне, ожидая появление жертвы. И тогда, подняв головы, они откроют белые глаза без зрачков, протянут бледные, с трупными пятнами, руки.
Холодея от ужаса, я осторожно сделал первый шаг, чувствуя, как неустойчивы и ненадежны под ногой эти бревна. На лбу испарина, колени дрожат. Воздух сырой, с земляным и гнилостным запахом. Со дна там и сям поднимались цепочки небольших пузырьков, поверхность воды чуть парила.
Почти перейдя, боковым зрением в ней отметил движение. В груди будто ухнуло, и выражение «сердце в пятки ушло» стало вдруг актуальным.
Не оборачиваться и не смотреть! Иначе… — подсказал в уме кто-то.
Что будет «иначе», уже не узнал. Услышав тихий всплеск за спиной, прыгнул вперед. Бревна разъехались, но упал я уже на другом берегу, где были цвета, звуки и солнце. Зубы стучали, бил озноб, но в его ласковых и теплых лучах почувствовал себя уже в безопасности. Аромат травы и цветов, пение птиц, шелест листвы, легкое дуновение ветра — этот мир был живым. Ну а тот, видимо, мертвым.
«Поздравляю тебя, 'приходящий!» — вдруг услышал чей-то мальчишеский голос. — Меня зовут Эдди.
Подняв голову, и правда увидел подростка. Рыжий, худой, лет пятнадцать, не больше. Наверное, тот самый «гид», о котором сказала Гейла тогда. «Веди себя естественно, но обо мне и Кайе не говори».
— Привет! Что это было? — кивнул я на ручей. Отсюда он уже казался нормальным.
— Стикс. Вода смертельной ненависти вечной таится в земном лоне, не зная ласки солнечных лучей! — продекламировал Эдди.
— Стикс разве не река? — спросил я, вспомнив перевозчика душ перед царством Аида.
— Это
— Так ты не Харон?
— К сожалению, нет. На харонов надо долго учиться. Если хватит заслуг, то через тысячу воплощений, возможно, возьмут.
— Ааа… — озадаченно протянул я, удивленный, что их может быть много. С другой стороны, мрут люди как мухи. Одному как успеть? — Так значит, я «приходящий»?
— Пока не заслужил новое имя.
— А как надо служить? Нельзя выбрать его самому?
— Можно, но есть риск себе навредить! — покачал пальцем Эдди. — Имя — особая синтактическая формула на уровне речи. Ее семантический анализ доступен только коренному гуру.
— Эээ… — почесал я затылок. Пусть Кай всё разрулит. Скорее бы кончился сон. — Можешь объяснить, куда я попал и что мне здесь делать? Очнулся с другой стороны горы прямо в гробу.
— Хорошо! — с готовностью кивнул Эдди, набирая воздуха в грудь. — Это Чистые Земли, Обитель блаженства, мир Сукхавати, хотя так считают не все. Ты был одним из таких. Тысячеликий покарал за нечистые мысли и неблагие поступки. Гроб — символ того, что духовно там умер. Телесная оболочка стала ловушкой для потока сознания из смежного мира. Вот ты и здесь.
— То есть, это мир мертвых? — прервал его я. Не успеваю подумать, галдит слишком быстро.
— Строго говоря, мертвых нет вообще. Речь лишь о воплощении в том или ином теле и мире. Прежний ты занимался практикой «переноса ума» и, судя по всему, это ему удалось. Новая личность лишена Печати Порока, поэтому смогла благополучно перейти через Стикс.
— То есть, домой не вернусь?
— Как, раз уже умер там? — сочувственно посмотрел Эдди. — Если оттуда еще что-то помнишь, то это скоро пройдет.
Держа в памяти предупреждение Гейлы, я не стал ничего отрицать. Кай как-то сжульничал и обманул всю систему. Живы мы оба, но не стоит об этом сейчас говорить. Раз Стикс пройден, я здесь больше не нужен. Может, хоть теперь отстанет, наконец, от меня?
— А где тогда он? Ну, прежний «я»?
— Надеюсь, там, куда и хотел, — пожал Эдди плечами. — Перерождение в человеческом теле считается исключительно трудным и редким. Для него надо море заслуг, поэтому он и вызвал тебя. Иначе драгоценный сосуд этого тела мог занять какой-нибудь демон или просто червяк.
— У червяка есть заслуги?
— Почему бы и нет? Воистину неисповедим путь воплощений. Неизвестно, как карма ляжет. В прошлом этот червяк мог быть божеством. Даже на небесах есть проблемы. Например, рождение с умом, неспособным понять учение дхармы…
Голос Эдди становился всё более тихим и нудным. Я чувствовал, что веки уже тяжелеют, но держался изо всех сил. Не подставлю ли Кайя, если «проснусь» прямо сейчас?
— В мире, где дхармы пока еще нет, — он вновь загибал пальцы. — Там, где не встретишь учителя, который, расскажет ее. Со слишком больным или неподходящим для практики телом. В сильной нищете или в богатстве, когда не до дхармы. В мире, где…