Человеческая гавань
Шрифт:
— Дьявол существует, в этом вы можете быть уверены. Но с этим он не имеет ничего общего.
Густав Янсон до сих пор сидел молча, что было для него необычно. Мужчина в расцвете лет, он был самым лучшим аккордеонистом деревни, весельчаком и шутником. Теперь он не удержался:
— Может, он и к тебе заходил, Тора?
Глаза Торы сузились.
— Да, Густав, и выглядел он примерно так, как ты. Только нос не такой красный.
Густав засмеялся и огляделся, как будто ему было лестно сравнение с дьяволом. Симон знал, что это просто попытка покрасоваться. Раньше тут все
— Но почему хранить это в тайне? — спросил Симон. — Почему об этой истории знают не все?
Атмосфера накалялась. Анна — Грета сказала:
— Я думаю, вы все понимаете, что у нас на острове что — то происходит.
— Да, но…
— Мы уже не приносим морю в жертву людей, но оно само забирает и летом, и зимой.
Симон воскликнул:
— Но может быть, нам просто уехать отсюда? Могли же первые поселенцы это сделать, и мы сможем. Если это правда — что море само устраивает человеческие жертвоприношения, и мы боимся, как бы не стать следующей жертвой, — то почему бы нам просто не покинуть остров?
— Это не так просто, к сожалению.
— Почему нет?
Анна — Грета глубоко вздохнула и хотела было ответить, когда Карл — Эрик выпрямился и сказал:
— Если я ошибусь, вы меня поправите, но я подумал, что мы собрались тут сегодня, чтобы обсудить то, что случилось с Сигрид, а не другие вопросы, не имеющие отношения к делу, — он посмотрел на часы, — не знаю, как вы, но мне уже давно пора быть дома, чтобы не опоздать к вечерним новостям.
Остальные тоже начали поглядывать на часы и неспешно собираться.
Симон был удивлен. Они говорят о страхе перед неведомой силой, они решают проблему собственного выживания, и в то же время они боятся пропустить новости по телевизору. Они, наверное, живут так, как живут люди в зоне военных действий: город в осаде, а они все равно ищут маленькие радости.
Симон прижал руки к груди, показывая, что он больше не претендует на их время.
Анна — Грета кивнула Элофу. Он смутился:
— Ну, как я уже сказал… я думаю, что есть что — то положительное в том, что произошло. Никогда не было такого, чтобы кто — то вернулся оттуда на берег. Я хочу сказать… может, это значит, что опасность становится слабее. Каким — то образом.
Он пожевал губами и замолчал, не зная, что говорить дальше. Анна — Грета пришла ему на помощь:
— Как ты думаешь, как мы должны относиться к тому, что произошло?
— Ну…
И тут послышался странный звук. Сначала Симон подумал, что это чей — то пронзительный крик, но потом вспомнил, что именно так звучит пожарный сигнал.
Все вскочили.
— Пожар!
Люди расхватали куртки и пальто, и через минуту в комнате было пусто, остались только Симон и Анна — Грета. Они смотрели друг на друга, ничего не говоря. Потом Анна — Грета опустила голову. Симон повернулся на каблуках и вышел.
После освещенной комнаты на улице казалось совсем темно. Будто вся деревня вымерла. С юго — востока наползал едкий дым.
В поселке, разумеется, существовала противопожарная служба. Мощный насос подсоединялся к шлангу, и при необходимости воду можно было качать прямо из моря, протянув шланг по всей деревне.
Пожар начался в районе причала. Глаза Симона привыкли к темноте, и он двинулся вперед. Анна — Грета оказалась рядом с ним. Она нащупала его руку. Симон отстранился.
Скоро они догнали Тору Остерберг. Она стояла рядом с придорожной канавой. Анна — Грета схватила ее за руку.
— Иди домой, Тора, — сказала она, — ты здесь не нужна.
— Я останусь, — прошипела Тора, — я хочу посмотреть, что тут происходит.
Симон воспользовался возможностью, чтобы оторваться от Анны — Греты. Он почти побежал вперед, и только тогда, когда возмущенный голос Торы остался далеко позади, он замедлил шаг. Он разочаровался в Анне — Грете, он не знал, что делать.
Может, купить себе дом, не снимать больше жилье у Анны — Греты?
Симон горько усмехнулся. Нет. Во — первых, он не сможет заплатить столько, сколько стоит дом на побережье, да и не смог бы он теперь жить рядом с ней.
Черт бы ее побрал!
Внезапно он споткнулся и упал в канаву. На глаза навернулись слезы гнева и боли, и он закричал:
— Вот черт!
Ему вовсе не хотелось, чтобы Анна — Грета видела его в таком состоянии. Он выбрался из канавы и встал на ноги.
Вдали послышался звук двигателя, похоже, это был мопед. Звук шел с северной части острова. Симон начал вглядываться в лес, с нетерпением ожидая увидеть фары мопеда.
Кто там едет?
В той стороне был только дом Хольгера, но у Хольгера не было мопеда. Кроме того, даже если бы и был, то Хольгер никогда не рискнул бы ехать по такой тропинке — это было просто — напросто опасно.
Мопед выскочил на дорогу буквально в паре метров впереди, и Симон оказался ослеплен ярким светом. Мопед летел прямо на него. Симон хотел было отступить в сторону, но он уже и так стоял на самой обочине.
Мопед пролетел мимо, обдав его горячей волной из выхлопной трубы, и на прежней скорости понесся к деревне.
Анна — Грета, Тора!
Он обернулся и увидел темный силуэт водителя. Кто это, он рассмотреть не сумел. Заметил только, что тот сидел, низко наклонившись над рулем.
Вскоре он увидел приближающихся Анну — Грету и Тору. Они отскочили в сторону, когда мимо них пролетел мопед. Симон глубоко вздохнул. Хоть он и разочаровался в Анне — Грете, но вовсе не хотел видеть, как ее сбивает какой — то безумный гонщик.
Кто это был?
Симон вспомнил всех молодых людей острова, но не нашел ни одного кандидата. Все они были добродушными увальнями, чрезмерно увлеченными компьютерными играми и мечтавшими поскорее покинуть Думаре.
Строить какие — либо догадки сейчас было бессмысленно. Поселяне тушили пожар, а Симон стоял без дела. У него кружилась голова, и вообще он чувствовал себя слабым и разбитым.
Он принимал участие в тушении пожара в прошлый раз. Тогда тоже удалось подключить еще несколько садовых шлангов, и, кроме того, люди стояли с ведрами и передавали их из рук в руки.