Человеческий предел
Шрифт:
– Да погоди ты шуметь, я хотел тебе помочь. Я увидел тебя, когда ты дорогу перебегал, а затем, подобрав ружье у убитого парня, решил тебя подстраховать. А тут вдруг выстрелы, я испугался, что вдруг и тебя убили, поэтому и позвал.
Я еще продолжал кипеть, а Матсур уже осматривал магазинные пустые полки:
– Ничего себе, все вымели. Правда последнее время в магазинах только соль была да килька в томате, но тут и те забрали. О, ты глянь, и в подсобке пусто.
– Ты погоди с магазином, ты лучше скажи, нашел то, зачем тебя посылали? Как в
– Медицину привел, но вот в госпиталь не смог попасть. Все дороги перекрыты какими-то вооруженными людьми, кого-то ловят, в основном русских. Если кого-то поймают, то избивают, а тут вот я смотрю и убивают ни за что, за какие-то банки с килькой в томате. И тебя чуть не убили, ты-то, зачем сюда попёрся, тоже за килькой в банках?
– Честно говоря, хотел провести разведку и тебя встретить, а тут выстрелы. Вот я и пошел сюда. Так значит, никого из госпиталя не будет? А как же раненые, куда их девать?
– Я же говорю тебе, в госпиталь не попасть сегодня, очередь там большая, суетятся и внутри и снаружи, особенно снаружи, сплошные заслоны местных вояк. Так что нам туда не попасть, а врача я нашел. Девушка моя, Алия, врач, на скорой помощи работает, вот я её и нашел. Так что сейчас раненых загрузят в машину и в больницу отвезут.
– Так…, а детей куда? Да и какой дурак сейчас в больнице сидеть будет. Нет, это не дело. Побежали, давай к гаражу. Ты машину туда направил? Показал им куда ехать? Нет?
– Я же не знаю где твой гараж, поэтому за тобой и рванул - и парень посмотрел на меня как на неумного, если мягко сказать.
Выскочив на улицу, я увидел медицинский УАЗ - буханку и побежал к ней.
– Эй, прапорщик! А куда эту машину, ты посмотри, она почти полная?
– Садись за руль и к гаражу, да, и собери все оружие, мертвым оно ни к чему, а нам глядишь и пригодится. А мы на этой машине, может, и в самом деле в больницу отвезем раненых, но нам надо до этого всем вооружиться, и держаться вместе. На большой вооруженный отряд побоятся нападать, так что и эти ружья нам могут пригодиться, собери их не забудь.
– Есть товарищ прапорщик, разрешите выполнять?
– Ты давай не шути, не до шуток сейчас, того и гляди, вот также на земле валяться будем и уже никому не нужные.
– Да нет, я не шучу, это видимо мандраж бьёт, отходняк так сказать, от всего увиденного.
– Ну-ну, отходняк у тебя еще впереди. Осторожней тут, посматривай, чтобы тебя не подловили, за эти банки с килькой.
Я забрался к Алие, и мы поехали к гаражам. Там я помог достать носилки, хотя где тут развернуться с носилками, мы по одному кое-как проходили, да еще и по лестнице спускались в подвал. Сейчас и не представляю даже, как это мы с мальчишками занесли сюда раненых?
– Погоди Алия, вперед спустимся с тобой вниз, ты своим опытным взглядом осмотришь раненых. А уж потом вместе решим, куда их везти надо.
Девушка все также молча посмотрела своими азиатскими глазами, и пошла за мной, захватив свой медицинский чемоданчик, водитель
Не знаю, какой она врач, уж больно молодая, но взглядом своих чудных глаз она кого угодно поднимет, это точно. Темные волосы, карие, почти черные глаза, которые немного светлели лишь в отпахе огромных ресниц, смуглая матовая кожа, статью хрупкая, но на крепких, мускулистых ногах. И такая красота раскатывает по “поехавшему” городу. Вот ведь молодёжь, ни о чём не думает.
Несмотря на молодость, она довольно умело осмотрела раненых и видимо хорошо знавшая Рустама заметила:
– Молодец Рустамчик, ты как всегда на высоте, но раненых все равно нужно в больницу. Конечно, было бы лучше в госпиталь, но пока можно и в клинику, надеюсь, там кто-то из врачей будет. Во всяком случае, тут им не место. Мне твой брат рассказал, что здесь произошло. Это ужасно! Да и в городе творится не понятно что. Мы в “скорой” уже запарились на выезды ездить. Хорошо хоть нас не трогают, ни те, ни другие, наверное, понимают, что в любой момент могут стать нашими пациентами. Ну что, давайте будем выносить.
Мы с Рустамом и водителем скорой стали выносить раненых. А у меня в голове засела одна мысль. Куда девать детей?
Тут подъехал Матсур и мы стали думать, куда везти раненых, куда девать детей и вообще, как дальше поступить всем нам. Наконец решили так. Берем всё оружие, которое есть здесь у меня и то, которое подобрали на месте перестрелки, забираем машину с продуктами и едем с Алией к клинике. Там оставляем раненых, а сами едем к Рустаму на конеферму. Вооружаем всех, кто там есть, и организуем самооборону. Дня три нам на подготовку к выходу на джайлау. Но это уже потом.
– Рустам - обратился к нам Олег - мы маму не оставим одну, мы с сестрой так решили, без мамы мы никуда не поедем.
Да… и это тоже проблема. Мы как-то забыли в хлопотах, и о погибших, и о том, что дети остались сиротами и что они еще так до конца и не поняли, что с ними произошло и как теперь изменится их судьба.
Ребенок есть ребенок, ему безразлична судьба страны и ему не интересно кто стоит у власти. Для него весь свет в окошке его родители, которые не дадут в обиду свое чадо, накормят, напоят, и спать уложат. И так до тех пор, пока не захочет самостоятельности. А, потеряв свою опору, ребенок может и погибнуть, как тот же птенец, выпавший из гнезда. Мы взваливаем на себя большую обузу, беря с собой этих детей. Хорошо бы ненадолго.
Рустам явно не знал, что сказать в ответ. Вмешался Матсур:
– Олег, никто и не хочет оставить вашу маму без поддержки, но её надо срочно оперировать, а это очень долго, вы с сестрой просто не выдержите без еды и без отдыха. Оставить вас в больнице мы еще и потому не можем, что туда могут придти какие-нибудь подонки и убьют вас. Но мы, отвезя твою маму в больницу, не уедим оттуда до тех пор, пока не станет ясно, в каком состоянии она находится после операции. Надеюсь, что ты это понимаешь?
– И он тут же перешел на другую тему