Человечный человек
Шрифт:
Встав с кресла, Родион открыл окно своего балкона и высунулся наружу. Осматривая окрестности района, парень отдельно зафиксировал взор на автобусной остановке, с которой у него были связаны самые различные переживания. Помнится, когда рано утром он вот так же, как и сейчас тот студент, стоял под этой остановкой. Время было раннее, зимнее, кажется, даже снежок порхал. Автобус всё не появлялся, Родион уже опаздывал на первую пару, когда вдруг где-то слева от него послышался разговор группы уже не молодых, но и не совсем старых людей. Они активно обсуждали его очки, причём громко и вслух, называя его очкариком и, скорее всего, даже провоцируя на конфликт. Родион стоял молча, мысленно презирая этих индивидов. Сегодня, впрочем, как и всегда, возле остановки
– Не жилая улица, а свалка. Недолюды годами старались на славу. – едко заметил человек, заходя в зал.
Ночные шторы делали комнату тусклой и даже играли свою воображаемую мелодию на органе, музыкальном инструменте, что так нравился Родиону. Бывало, сидя в одиночестве в своей мрачной комнатушке, он включал на своём смартфоне церковный орган католической церкви и, вслушиваясь в каждую ноту этого, без преувеличения, будоражащего сердца инструмента, подолгу обдумывал свой день. Обои молочного цвета очень хорошо сочетались с так любимим его напитком – чашкой кофе с молоком, что стояла на журнальном столике возле внушительного серого дивана. Родион плюхнулся на диван и уставился в стену. Ещё недавно там, куда смотрел человек, висел плазменный телевизор. Этот телевизор включался редко, но, когда включался, сокрушительно покрывался бранью в сторону новостных телеканалов, вещавших о превосходной жизни жителей города Торф. Как-то в один вечерний день парень подошёл к телевизору и ударил по нему несколько раз со всей силы. Экран вдребезги, а накопившиеся дурные мысли – врассыпную. После этого случая телевизор упокоился в кладовке, а Родион вместо ругани с коробкой дьявола стал периодически смотреть в стену, сортируя в своей голове накопившиеся противоречия с самим собой.
Вибрации телефона, лежавшего на диване с левой стороны от человека, переключили его внимание. На экране высветилось «Мэр».
– Алло… Да… Человеков всё ещё колеблется… Нет, я уверен в нём. Из него получится замечательный скальпель, что удалит въевшуюся в тело города опухоль…
Родион вновь вышел на балкон. Устремив свой взгляд в сторону противоположного многоквартирного дома, он беспредельно удивился. Окно пятого этажа, там, где находилась квартира Человекова, переливалось красным, синим, фиолетовым цветом. Открыв окно, до слуха донёсся громкий бас музыкальной колонки.
– Господин мэр, я вам перезвоню. – бросив трубку, парень незамедлительно стал искать в номерном списке контакт Человекова…
***
Открыв глаза, Человеков не сразу осознал, где находится. Комната была знакома. Бледно-синие обои, футуристическая люстра в форме трёх колец, тёмные шторы и этот знакомый запах спиртного. Попытавшись опереться на свои локти, человек неожиданно для себя ощутил, как его движения что-то сковывает. Повернув голову влево, он увидел причину своей физической скованности. На его груди лежала голова Инги. Её белоснежные волосы скрывали лицо. Её бледные тонкие руки обнимали саму себя. Она, как ребёнок, невинно посапывала, поджимая свои колени.
Тело начинало затекать. Но ещё неудобнее было бы её потревожить. Вспоминая вчерашний день, человек несколько раз проклял себя за несдержанность, ведь если тот недолюд с пронзённой насквозь ладонью обратится в полицию, значит, Человекову придётся объясняться, а объясняться он не любил больше всего на свете. Оправдать себя, когда у тебя ноги трясутся от выступления на публике, означало бы сболтнуть чего-нибудь лишнего, а сболтнуть лишнего означало бы подать полицейским ниточку от клубка, а подать полицейским ниточку от клубка означает дать возможность раскрутить его, что ознаменовало бы поражение.
Неожиданно из коридора стали доноситься шаги. Медленные, вальяжно стелющиеся по скрипучему полу квартиры. Кто бы это мог быть? Входная дверь обычно всегда была закрыта на ключ. Вчера же Человеков забыл её закрыть, оставив открытой на целую ночь. Дверь в комнату Инги стала приоткрываться, и во входном проёме появился Родион. Его лицо было каменным, но глаза бегали по комнате до тех пор, пока не увидели Человекова. Поражённый представшей перед ним картиной «человек и недолюд», Родион нахмурил брови, а его ноздри, то ли от гнева, то ли от неожиданности, расширились. В его руке был складной нож, остриём которого он что-то начертил на одной из деревянных частей косяка. Затем, не сводя с Человекова глаз, он стал медленно уходить, закрывая за собой дверь.
Человеков, не менее поражённый, чем сам Родион, застыл в исступлении. Если этот человек в очках и страшной мимикой принял это событие как нарушение одного из пунктов контракта – не возлегать с недолюдом, значит, Человекову осталось жить не больше суток. Страх мурашками пробежал по затёкшей спине.
На груди становилось легче, Инга просыпалась. Человеков успел закрыть глаза раньше, чем девушка успела опознать свою подушку. Человеков не видел выражения её лица, но готов был поклясться, что её удивлению не было предела. Девушка быстро встала с постели и направилась в коридор.
Мысль что Родион всё ещё мог находиться в квартире, не покидала голову Человекова. Если он в квартире, значит, Инга направилась прямиком на лезвие его складного ножа. Неаккуратно вскочив с кровати, парень запутался ногой в простыне и упал на пол, но, быстро встав на ноги, поспешил на выручку. В коридоре его встретил лишь шум воды, льющейся из ванной комнаты. Родиона не было. Но не было его только в коридоре, а что, если он сейчас в ванной? Не думая о последствиях, парень стал со всей силы стучать по закрытой двери в ванную комнату. Девушка не открывала. Тогда Человеков стал умолять её отпереть шпингалет на двери, уверял её, что это для её же безопасности. Он не понимал, почему он так волнуется о ней и почему вообще не думает о собственной безопасности. В груди начинала ныть, колкий ком подкатывал к горлу, а слезы начинали пробиваться сквозь закрытые веки. В этот момент Инга открыла дверь. Оголённое тело девушки скрывал лишь большой синий полотенец. Парень незамедлительно ворвался в ванную комнату, не замечая девушки, которая повышенным тоном интересовалась, зачем он ломится к ней в душ. Человеков открывал занавеску ванной, смотрел под ванной, залазил под ободок унитаза и даже пытался учуять запах яда в тюбиках шампуня. Его поиски не увенчались успехом, хотя сам человек мог бы поспорить, что именно считать успехом в данной ситуации. Получив в свой адрес ещё немного грубых слов, парень вышел из ванной и облегчённо выдохнул.
Так, значит, Родион оставил всё как есть и удалился? Не может быть, ведь этот человек был всегда прямолинеен и никогда не оставлял ничего на самотёк. Ну конечно, дверной косяк, он что-то нацарапал на нём ножом. Царапины должны о чём-то сказать. Подбежав к тому самому месту, Человеков принялся изучать образовавшийся знак на косяке. Это был рисунок буквы J. Чёрная метка. Обычно карту с джокером выдают тем, кому уготована участь стать мертвецом. Но это не карта, а лишь буква. Значит, Родион дал предостережение.
Шум от фена заполонил квартиру, и даже закрытая дверь в комнату Человекова не спасала его от неприятного шума в ушах. Инга сушила волосы, пока Человеков сидел за компьютерным столом и путём черкания на страницах истрёпанной тетради своих мыслей искал выход из сложившейся ситуации. «Я мог бы оставить всё как есть и дождаться решения Совета, но риск быть оправданным несусветно мал. Можно бросить Ингу здесь, а самому попытаться сбежать, но как долго я смогу скрываться? Или рассказать всё Инге и вместе придумать план, но каковы шансы, что она не примет меня за сумасшедшего, в особенности после этого припадка сегодня утром? Что же делать? Если она стала для меня яблоком раздора, то какой же после этого я рациональный человек» – откинувшись на спинку кресла, Человеков зажмурил глаза и попытался уйти от рассуждений.