Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

У меня есть собственный, годами проверенный, допинг: перед стартом за ужином выпивать пару бокалов красного вина – для повышения гемоглобина, для помощи желудку при поглощении гаргантюанских порций углеводов и для крепкого сна. Впрочем, я и в обычной жизни сажусь ужинать с вином – привычка, которую приобрел в Италии и от которой не отказываюсь уже двадцать лет – но накануне старта она обретает характер священнодействия. Однажды зимним вечером в Москве, накануне 50-километрового лыжного марафона имени Кузина и Барановой, которым обычно открывается марафонский сезон в столице, я готовил ужин: уже кипела вода для спагетти, был натерт на крупную терку пармезан, нарезана пластами моцарелла, и бакинский помидор, политый оливковым маслом, искрился кристаллами на срезе. Я достал из буфета бокал и вдруг с ужасом понял, что в доме кончилось красное вино. Я в панике взглянул на кухонные часы: на них было 22:50. Я, как был в домашних штанах, вскочил в кроссовки, схватил пуховик и кредитку, в лифте зашнуровался, вылетел из подъезда и по обледеневшей улице спринтовал к ближайшему супермаркету в километре от дома. Бежал я, думаю, в темпе гораздо быстрее 3:30 минут на

километр, влетел в магазин в 22:59, за минуту до закрытия продажи алкоголя, схватил попавшуюся под руку бутылку сицилийского Неро д’Авола – а на единственной открытой кассе очередь! Пять человек!

– Вино! – кричу я сзади.

– Вино! – отвечает эхом очередь и передает по рукам мою бутылку, как младенца в кинофильме «Цирк», прямо к кассиру, которая сканирует ее, и очередь ждет, затаив дыхание: успел ли? Терминал издает писк, я сую кредитку, вылезает чек: успел! Люди выдыхают, улыбаются, кассирша меня поздравляет, я выношу бутылку из магазина аккуратно, как приз, и обратно уже бегу по льду осторожной трусцой. Макароны, кстати, почти не переварились. Приготовились пусть и не до итальянской жесткости al dente, но до среднеевропейских значений. А вино оказалось молодое, но уже с сильным и терпким характером региона, где солнце светит триста шестьдесят дней в году.

Крепкий алкоголь я перед гонкой пить не стану, хотя эспрессо с рюмкой граппы (caff`e corretto, «приправленный кофе», как называют его в Италии) после хорошего ужина никак не навредит – и, кстати, кофеин является для меня еще одним разрешенным стимулятором, роль которого признают многие атлеты и который входит в состав спортивных гелей и напитков; сам я выпиваю ежедневно до 4–5 порций крепкого кофе и не представляю свой день без пары чашек на завтрак. А после старта, особенно летом, отлично восстанавливает бутылка пива: оно пополняет запасы углеводов, витаминов и кремния, необходимого для костей; мысль о бокале светлого лагера или пшеничного белого придает силы на последних километрах длительной воскресной пробежки по жаре. Хотя, бывает, пиво помогает и зимой: после финиша Тартуского лыжного марафона, одного из самых уютных и домашних стартов, в финишном городке в Элве дают горячее темное пиво – бархатное, горько-сладкое, одновременно утоляющее жажду и голод: я, бывает, выхлебываю его по два полных бокала и не чувствую ни малейшего опьянения, только тепло и сытость разливаются по венам. Еще один разрешенный стимулятор – музыка перед стартом. Я помню, на одном из забегов (это был горный марафон в Лихтенштейне) за пять минут до старта организаторы включили магическую песню AC/DC Thunderstruck: я и в обычной жизни от нее прихожу в экстаз, и однажды в машине, когда ее передавали по радио, пришлось съехать на обочину и там уже оторваться по полной, – а тут я буквально выстрелил из стартового створа и понесся вдоль берега Рейна. Хард-рок и хеви-метал вообще хороши в качестве ускорителя, разгоняя кровь, учащая пульс, настраивая одновременно на боевой и возвышенный лад, – но точно так же для меня работает и музыка барокко, что не случайно: рок и барокко родственны по своей ритмической структуре, основанной на остинатном басе, Ричи Блэкмор преклонялся перед Бахом, и у меня есть запись, где Rainbow играют на репетиции рок-версию Английской сюиты соль-минор. Так что перед стартом вполне можно послушать баховские токкаты или вступительный хор из «Страстей по Иоанну». Впрочем, в качестве энергетической зарядки подойдет масса классической музыки, от финалов симфоний Брукнера до финала Третьей Шуберта, летучей тарантеллы, от которой ноги сами пускаются в пляс.

И наконец, природа – тоже вид допинга. На лыжных или кроссовых забегах в лесу я заключаю тайный союз с деревьями вдоль трассы, чаще всего с осинами и елями. На просмотре дистанции я выбираю самые статные и красивые деревья – обычно они растут группами, по соседству, в отмеченных природой местах – и прошу их дать сил во время гонки; впрочем, помощниками могут быть и камень, и ручей, и скамейка в поле. Не уверен, что они действительно прибавляют скорости, но точно дарят радость узнавания, словно по трассе стоят болеющие за тебя друзья.

А настоящий допинг не раз и не два проходил мимо меня – намеками назывались спортсмены и тренеры, у которых можно было купить «витаминки», я знал пару известных российских любителей, побеждавших на международных стартах, которые были пойманы на использовании кровяного допинга и дисквалифицированы. А остановившись однажды в гостинице с сильными лыжниками перед марафоном «Праздник Севера» в Мурманске, я стучался по номерам в поисках кипятильника – и во многих комнатах не открыли: как мне сказали потом, там гонщики лежали под капельницами. Это были, конечно, их частные амбиции – забежать в десятку, в призы – но сама культура допинга есть порождение советской, а позже российской, спортивной машины. И по большому счету, является одним из тупиков современной цивилизации с ее «биополитикой», по определению Мишеля Фуко, которая превратила спорт – и тело – в придаток больших механизмов государства, идеологии и рынка.

5

Новый ренессанс человеческого тела наступил в 1970-х. На Западе началась социальная революция, вызванная пришествием нового поколения: оно не знало тягот войны, выросло в относительном благополучии и взбунтовалось против прежнего дисциплинарного порядка, потребительского общества и традиционной морали. Хиппи и панки, рок-н-ролл и наркотики, движения против войны во Вьетнаме и за права женщин, цветных, сексуальных меньшинств и угнетенных народов слились в общий поток, пошатнувший патриархальные устои. И, как и первый, исторический, Ренессанс, этот переворот был эмансипацией телесности, в которую главный вклад внесла сексуальная революция: «отчеты Кинси» о сексуальном поведении человека, распространение надежной и доступной контрацепции и открытие женского оргазма радикально изменили

наше представление о сексе. Отныне он был отделен от репродукции и становился делом удовольствия и индивидуального выбора каждого и в особенности каждой: женщины получали права на собственное тело. В коммунах хиппи и на фестивальном поле Вудстока, на антивоенных маршах и на баррикадах Сорбонны молодые тела требовали свободы – от призыва в армию и от семейной жизни, от диктата бюрократов и профессоров, от дисциплинирующей одежды и от стрижки волос.

Важной частью новой телесности стала аэробика: женщины, а за ними и мужчины разных возрастов и комплекций облеклись в лосины и трико веселых расцветок и вместе с секс-символом поколения Джейн Фонда стали делать перед телеэкраном свободные и порой двусмысленные телодвижения – на подмогу пришел только что изобретенный японцами видеомагнитофон, который отвязал человека от диктата телевидения и коллективного просмотра. Но, пожалуй, ни в чем американская страсть к свободе, индивидуализму и покорению пространства не проявилась так ярко, как в беговой революции 1970-х. Отсчет здесь обычно ведут от телевизионной трансляции марафона на мюнхенской Олимпиаде 1972 года, который выиграл американец Фрэнк Шортер. Телезрителям запомнился драматичный финиш, когда перед Шортером выскочил на трассу и первым выбежал на стадион неизвестный человек в беговой форме, которого публика приняла за лидера забега, и комментатор на телеканале ABC, писатель Эрих Сегал (сам бегун-любитель), закричал в прямом эфире на всю Америку: „It’s a fraud, Frank!“ 5 Этот эпизод познакомил миллионы американцев с понятием «марафон», который из состязания для суперменов превратился в понятную человеческую историю.

5

Фрэнк, это обман!

Вместе со Шортером на той Олимпиаде на дистанции 5000 метров бежала другая легенда американской легкой атлетики, молодой Стив Префонтейн, восходящая звезда, харизматик и любимец публики, бегавший отчаянно и бескомпромиссно, всегда на первой позиции от старта до финиша, и бивший один за другим все национальные рекорды. Ему прочили мировую славу, но он погиб в автокатастрофе в возрасте 24 лет, и сегодня по всей Америке ему поставлены памятники и проводятся беговые мемориалы в его честь.

Вслед за своими кумирами побежали десятки миллионов американцев, включая тогдашнего президента Джимми Картера (да и все последующие хозяева Белого дома занимались бегом за исключением, естественно, Дональда Трампа, который предпочитал гольф) – к концу десятилетия в США регулярно бегали 25 миллионов человек. Повинуясь императиву движения, заложенному еще пионерами на своих фургонах, что двигались на Запад в поисках земли обетованной, Соединенные Штаты стали первой в мире нацией, освоившей автомобиль, а затем и первой в мире бегущей нацией. Джоггинг сделался образом жизни, национальным хобби американцев, от колледжа до глубокой старости, евангелием, которое они несли в мир. Помню, как потрясло мое детское воображение зрелище пробежки по Садовому кольцу охранников из американского посольства. Для Москвы конца 1970-х это был культурный шок: машины притормаживали, люди оборачивались, когда вниз по Новинскому бульвару, тогда еще улице Чайковского, неторопливо, трусцой бежали четыре—пять морпехов, из них пара чернокожих – накачанные, сытые, в ослепительно-чистых майках и в шортах, всегда в шортах, в любую погоду; в их беге был вызов гранитной серости Москвы эпохи позднего социализма, недоступная простым смертным свобода. Это инопланетное зрелище, наверное, повлияло на то, что подростком я начал свои регулярные ночные пробежки.

Беговая революция в США запечатлена в главном американском эпосе конца ХХ века, фильме «Форрест Гамп»: спасаясь в детстве от злых мальчишек, Форрест чудесным образом избавляется от ортезов и костылей и начинает бежать под крик своей подружки Дженни: „Run, Forrest, run!“ Он бежит по полю американского футбола, получив роль «раннингбека», игрока, несущегося с мячом по направлению к задней линии противника, бежит во Вьетнаме, спасая в джунглях из-под огня бойцов своего взвода, а утратив смысл жизни, он встает с качалки на террасе своего дома в Алабаме и принимается бежать без видимой цели и причины. Он бежит через свой город, графство, штат, через всю Америку, добегает до Тихого океана, до пирса Санта-Моники, разворачивается и бежит обратно к Атлантике, до маяков штата Мэн. По дороге он обрастает поклонниками и учениками, случайно брошенные им фразы становятся мемами, от shit happens до have a nice day со смайлом; он бежит ровно три года, два месяца, 14 дней и 16 часов, пока вдруг не останавливается посреди легендарного американского пейзажа, у Долины монументов на границе Юты и Аризоны, обросший и значительный, как библейский пророк, и не произносит: «Я устал. Я пойду домой», оставив в растерянности бегущую за ним паству.

В своих странствиях по Америке я не мог проехать мимо этого места. В тот раз я решил пересечь страну от океана до океана – пока еще не бегом, хотя, быть может, когда-нибудь и дорасту до этого подвига медитации, а всего лишь на машине – но при этом пробегать по 10–15 километров на каждой остановке. Я взял машину по схеме drive away – хозяину автомобиля необходимо доставить его в другой город, часто на другой конец страны, а тебе надо туда попасть, и ты забираешь у него машину и в условленный день пригоняешь ее по указанному адресу. Я нашел по объявлению девушку из Ньютона, штат Массачусетс, пригорода Бостона, которой надо было перегнать Ford Explorer с вещами в родительский дом в Лос-Анджелесе. Мы созвонились, сговорились, я приехал на тихую улочку с белыми колониальными домами и аккуратными газонами. Она мельком взглянула на мой паспорт и вручила ключи от внедорожника, в котором были ящики с одеждой и книгами, торшер и телевизор.

Поделиться:
Популярные книги

Здравствуй, 1985-й

Иванов Дмитрий
2. Девяностые
Фантастика:
альтернативная история
5.25
рейтинг книги
Здравствуй, 1985-й

Идеальный мир для Лекаря 16

Сапфир Олег
16. Лекарь
Фантастика:
боевая фантастика
юмористическая фантастика
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 16

Кодекс Охотника. Книга VII

Винокуров Юрий
7. Кодекс Охотника
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
4.75
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга VII

Назад в СССР: 1984

Гаусс Максим
1. Спасти ЧАЭС
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
4.80
рейтинг книги
Назад в СССР: 1984

Как я строил магическую империю

Зубов Константин
1. Как я строил магическую империю
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Как я строил магическую империю

Дядя самых честных правил 8

Горбов Александр Михайлович
8. Дядя самых честных правил
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Дядя самых честных правил 8

Попаданка в академии драконов 4

Свадьбина Любовь
4. Попаданка в академии драконов
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
7.47
рейтинг книги
Попаданка в академии драконов 4

Стеллар. Трибут

Прокофьев Роман Юрьевич
2. Стеллар
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
8.75
рейтинг книги
Стеллар. Трибут

6 Секретов мисс Недотроги

Суббота Светлана
2. Мисс Недотрога
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
эро литература
7.34
рейтинг книги
6 Секретов мисс Недотроги

Лорд Системы 11

Токсик Саша
11. Лорд Системы
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Лорд Системы 11

Золотая осень 1977

Арх Максим
3. Регрессор в СССР
Фантастика:
альтернативная история
7.36
рейтинг книги
Золотая осень 1977

Я не князь. Книга XIII

Дрейк Сириус
13. Дорогой барон!
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Я не князь. Книга XIII

Моя (не) на одну ночь. Бесконтрактная любовь

Тоцка Тала
4. Шикарные Аверины
Любовные романы:
современные любовные романы
7.70
рейтинг книги
Моя (не) на одну ночь. Бесконтрактная любовь

Раб и солдат

Greko
1. Штык и кинжал
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Раб и солдат