Человек без лица
Шрифт:
Группа даже не совещалась, чтобы выбрать маршрут спуска. Согрин пошел первым, а Сохно в дополнение к этому еще и движением руки обозначил направление – он хорошо запомнил, откуда раздался звук выстрела. Кордебалет задержался, пытаясь в прицел рассмотреть то, что происходит под склоном, но увидеть ничего не смог и поспешил догнать товарищей. И не просто догнать, но и перегнать, поскольку через определенный интервал времени он снова остановился, чтобы в прицел рассмотреть, что делается внизу. И только во время третьей остановки он воскликнул:
– Внимание! Вижу старика… Длиннобородый, с длинным ружьем…
– В кожаной куртке… – добавил Сохно.
– А вот это едва ли… – Кордебалет засомневался, потому что ночной прицел дает только инфракрасное изображение, не позволяющее быть точным в деталях одежды. – По-моему, на нем обыкновенный бушлат, как на всех боевиках… Офицерский, теплый…
– Тогда это боевик… На старике была куртка… Снимай этого… Стоп! Борода седая?
– Откуда я знаю… – прицел и это определить не может. – Но походка стариковская, усталая, и руки замерзли, поджимает их характерно…
– Старик мог подстрелить боевика, и надеть его бушлат… – решил Сохно. – В куртке не жарко… Скорее всего, так. Не стреляй…
– Что у него за спиной? – поинтересовался Согрин. – Ищи…
– Уже ищу…
Прицел долго бродил по склону, отыскивая цель.
– Никого не вижу…
– Он мог стрелять и в одиночного путника, – сказал Сохно.
– Откуда здесь ночью одиночный путник?
– Кто-то шел к Зелимхану. Старик его остановил. Смотри внизу… Куда полковник идет?
– Спускается… Зигзагами… Смотрю ниже… Так… Так… Там что-то есть… Да… Там кто-то лежит… Убитый… На нижней тропе, которую мы утром смотрели… Старик кого-то там остановил… Как он видит ночью? Без ночного-то прицела…
– Спускаемся… Спускаемся… – поторопил Согрин.
– Можно путь срезать, – подсказал Кордебалет. – Брать левее, примерно на двадцать градусов. Так хорошо спускаться…
Сами они рассмотрели старика, только оказавшись рядом. Метель усиливалась, видимости не было почти никакой, только Кордебалет с помощью ночного прицела определял верное направление. Но еще до приближения на визуальное расстояние, в очередной раз глянув в прицел, он вдруг сказал:
– Старик на нас смотрит… Он что, нас видит и слышит? Тридцать метров до него…
– Видеть сейчас невозможно, – возразил Согрин. – Слышать тем более. Ветер от него к нам, и какой ветер…
– Но он смотрит на нас… Может, ободок прицела… [27]
– Не с такого же расстояния… Через ночь и метель… – Сохно не поверил. – Ну, просто смотрит… Места опасные, вот и смотрит… Озирается… И все…
– На нас смотрит…
– Подойдем – увидим…
Пройти осталось немного. Что удивило, полковник даже ружье свое не поднял, когда увидел выходящие из метели фигуры. Так и остался стоять рядом с распростертым на заметенной земле телом.
27
Ночной прицел, точно так же как и бинокль с ПНВ, имеет при работе небольшой зеленый ободок вокруг оптики, иногда выдающий снайпера или наблюдателя.
– Здравствуйте, полковник… Ненадолго мы расстались… – подполковник Сохно приветливо пожал старику локоть.
Согрин с Кордебалетом козырнули и представились.
– Я должен поблагодарить вас, – сказал полковник действующий полковнику отставному. – Вы несколько раз предупредили нас о присутствии неприятеля.
– Я для того и стрелял… Они мне были не нужны, но я стрелял, чтобы вы услышали, – спокойно ответил старик.
– А это кто? – показал Сохно на тело.
– Связные к Зелимхану ходят. Уже сегодня несколько человек прошло. Те далеко были, я не стрелял. А этот прямо под выстрел вышел… Метров с тридцати…
– Что можно увидеть с тридцати метров в такую ночь? – усомнился Согрин.
– Я ночью вижу… – спокойно ответил старик. – Потому и на фронте хорошим разведчиком считался… С детства ночью вижу… И вас сейчас видел…
– Я же говорил… – Кордебалет удовлетворил свое любопытство.
А полковник уже склонился над убитым, осматривая его карманы. Вытащил коробку с компакт-диском, передал Сохно. Сам стал рассматривать документы.
В это время на поясе полковника начал вибрировать телефон спутниковой связи. Пришлось и перчатку снять, потому что в перчатке трубку держать неудобно, вместо одной маленькой клавиши сразу четыре нажимаешь. Определитель показал номер «мобильника» полковника Мочилова.
– Слушаю тебя, Юрий Петрович…
– Игорь Алексеевич, я отменил вертолет. Но руководство требует немедленного выхода твоей группы с территории, контролируемой Зелимханом Кашаевым. Это категоричный приказ! Любыми методами, вплоть до бегства! Вы можете помешать своим присутствием. Внесение фактора случайности способно сорвать тщательно спланированную операцию.
– Я понял, Юрий Петрович. Мы выходим… С нами местный житель, полковник в отставке Казбек Рамазанов. Он подстрелил связного, идущего к Зелимхану. У связного компьютерный компакт-диск и больше ничего. Диск я передам в Грозном…
– Вот! Это как раз и есть тот фактор случайности, о котором я говорил… Игорь Алексеевич, этот диск должен попасть в руки Зелимхану. Мы не знаем, что там записано, но, вполне вероятно, что там как раз то, чего Зелимхан ждет, чтобы пойти нам в руки. Кроме того, Зелимхан должен считать, что все идет, как обычно, как шло все последние месяцы… Его нельзя настораживать! И не трогать впредь связных! Что там за отставной полковник?
– Фронтовик! Пожилой человек… У него свои счеты к Зелимхану.
– Выводите этого пожилого человека с собой. Любыми методами. Хоть на себе несите… Чтобы он не мешал проведению большой операции…
– Я понял, Юрий Петрович… Что с диском делать?
– Оставьте его в кармане убитого… Мне кажется, это единственный выход…
– Мы подумаем, как сделать лучше. Это все?
– Все. В Грозном встретимся…
Согрин убрал трубку и печально посмотрел на товарищей. Те поняли, что их подгоняют.
– Все те же неприятные известия… – изрек Сохно. – Когда я начинаю привыкать к неприятностям, мне уже маленькое положительное событие кажется праздником вселенского масштаба.