Человек без надежды
Шрифт:
Приватная зона, в которой профессор Эсстен, видимо, отдыхал от посетителей и обедал, была разделена на несколько секторов — для себя Сильвер назвала их "кухонным", "спальным" и "умывальным". В первом присутствовала небольшая утопленная в стене ниша, оборудованная небольшим разогревателем для еды, рядом с которым на совсем небольшом расстоянии красовался охладитель. Раздвижной столик казался совсем маленьким, но Силь знала, что он может раскладываться до приличных размеров, — у нее в дома стоял точно такой же. В "спальном" секторе располагались диван и два кресла, на стене напротив висела большая панель витранслятора. "Умывальный" отгораживался от остального пространства полупрозрачной
— Сдается мне, доктор покинул это место не совсем по своей воле, — задумчиво произнесла Микаэла Войцеховская, остановившись рядом со "спальной" зоной.
Проследив за направлением ее взгляда, Силь вздрогнула. По светлому ворсистому покрытию пола тянулись две продольные борозды, а рядом с ними краснели капли, ведущие прямо к двери — вероятно, тому самому "служебному входу". Они с ассистенткой, к счастью, этого не заметили — убедившись, что доктора в помещении нет, направились на дальнейшие поиски, а если бы обратили внимание на кровь, то Железная Микки и Дороти застали бы их, наверное, в истерике.
— Не пугайся так, Сильвер, — Дороти кинула на девушку заботливый взгляд. — Если бы произошло что-то страшное, крови точно было бы больше. Доктор наверняка жив и здоров, разве что ему нос разбили.
— И, кто бы его тут ни ждал, он решил, что профессору Эсстену лучше находиться вместе с ним, — Железная Микки еще раз медленно обошла комнату, и ее строгий взгляд, казалось, ничего не упустил. — Послушайте, Сильвер, вы действительно видели кого-то в этой комнате? Нам понадобится как можно более подробное описание.
Дороти повернулась к девушке, и на ее лице мелькнула тревога. Силь вдруг почувствовала озноб и засунула руки в карманы штанов, чтобы они не дрожали.
— Я… Мне показалось, что здесь кто-то был, сидел вон там, — девушка кивнула на одно из кресел. — Но в проем это место почти не видно, а дверь закрылась очень быстро. Я только успела заметить, что кто-то встал и двинулся навстречу доктору. На самом деле я даже не знаю, мужчина это или женщина…
Она невольно задумалась, стараясь воспроизвести в памяти эту сцену. Вот профессор Эсстен шагает через порог, и панель начинает закрываться за его спиной. Навстречу ему скользит неясная тень, и глаза Сильвер автоматически отмечают мысок обуви и неуловимое движение рукой. Рукав кажется смутно знакомым, словно она много раз видела нечто подобное, но не может вспомнить, где именно и при каких обстоятельствах. Силь снова и снова прокручивала в памяти эту сцену, но никак не могла зацепиться за мысль, вертящуюся в голове. Она действительно не была уверена, мужчина ли ожидал доктора Эсстена или женщина! То движение было настолько на грани уловимости, что оставалось лишь удивляться, что она вообще хоть что-то заметила!
Дороти и Микаэла терпеливо ждали, чем еще больше смущали девушку. Она изо всех сил старалась сообразить, как помочь, но у нее не получалось. Сильвер судорожно цеплялась за воспоминания, она даже закрыла глаза, чтобы полнее представить себе закрывающуюся дверь, мелькнувший в проеме носок ботинка и рукав какой-то очень знакомой неяркой одежды. Униформа?..
— Разрешите, мэм? — не дожидаясь позволения, в кабинет доктора Эсстена ввалилось несколько сотрудников службы безопасности, и один из них, с лейтенантскими нашивками на форме, едва осмотревшись, шагнул к приватной зоне.
Скользнув по Сильвер сожалеющим взглядом, Микаэла Войцеховская повернулась к своим людям и принялась быстро отдавать приказы. Дороти подошла к девушке и осторожно подхватила ее под руку.
— Я не могу понять… — пробормотала Силь. — Что-то крутится в голове, но я не могу поймать мысль…
— Не напрягайся ты так, — сочувственно посоветовала Дороти. — Кто бы тут ни был, его обязательно найдут. Служба безопасности уже начала рейды, профессора Эсстена ищут. Вряд ли его в бесчувственном состоянии утащили отсюда далеко.
Сильвер постаралась выдавить из себя улыбку, но у нее это плохо получилось. Служба безопасности взялась за работу, прибывший эксперт принялся ворчать, что некоторые несознательные личности чуть ли не все следы затоптали, и Дороти с Силь с разрешения Микаэлы уехали из клиники.
Несмотря на то, что день не подобрался еще и к середине, Сильвер чувствовала себя совершенно вымотанной. Она собиралась после визита к психологу еще раз заехать в больницу к Камилле, а потом навестить Ульяну, но поняла, что попросту не в силах сделать ни того, ни другого. Она отвезла Дороти в ее гостиницу и направилась домой. Когда компьютер через наушники, встроенные в шлем, голосом отца пожелал ей удачного дня, Сильвер едва удержалась, чтобы не начать ему жаловаться. Порой ей казалось, что индивидуально для нее сконструированный аппарат будет отвечать ей знакомым голосом, как папа…
— Только и не хватает еще прямо сейчас начать разговаривать со своим шлемом! — ворчливо произнесла девушка сама себе, пока "сильвер" парковался на придомовой территории. — Тогда следующим номером мне придется идти уже не к психологу, а к психиатру!
— Удачного дня, Лисенок! — пожелал голос отца из компьютера.
— Куда уж удачней! — вздохнула она, неловко придерживая локтем больной руки багажный ящик, чтобы убрать туда шлем.
Домашних дел вполне хватало, чтобы весь остаток дня Силь чувствовала себя занятой. Госпожа Суздальцева уборкой, стиркой и прочими бытовыми вопросами не занималась, полагая, что для всего этого имеются "специально обученные люди". После смерти отца она категорически заявила дочери, что им необходимо нанять какую-нибудь клининговую службу или домработницу — второе даже лучше, поскольку она еще и еду будет готовить. Но Сильвер не любила впускать в дом посторонних даже на время, поэтому взяла все необходимые заботы на себя.
Первым делом, поднявшись в квартиру, она выпустила на свободу из комнаты рыжего Василия, а потом занялась делами. На кухне ее ждал небольшой бардак — свидетельство того, что великая писательница уже позавтракала. Загрузив грязную посуду в мойку со стерилизатором, Сильвер взялась за приготовление обеда и ужина, неловко действуя одной рукой. Хорошо еще, что папа в свое время настоял на том, чтобы их кухня была оборудована всей необходимой техникой — дали бы волю Веронике, целыми днями питались бы в кафе и ресторанах! Александр Фокс любил домашнюю кухню, умел готовить и научил этому единственную дочь.
Как и всегда при воспоминании об отце, к горлу подкатил комок. Сильвер сглотнула. Говорят, что время лечит, но за три года она так и не научилась думать об Александре Фоксе как о покойнике. Иногда ей казалось, что она живет в каком-то иллюзорном мире, как будто во сне. Стоит проснуться, открыть глаза — и она услышит папин голос, а потом и увидит его на кухне напевающим что-нибудь лирическое. Но один день сменял другой, жизнь текла своим чередом, мама писала новые жуткие произведения, Силь — песни, группа "Серебряная камелия" выступала в "Мертвеце" — в общем, ничего не менялось. Нереальность слишком затянулась, чтобы в конце концов оказаться сном…