Человек из бронзы
Шрифт:
Пока Хэм говорил, он пристально наблюдал за доном Рубио. Хэм с самого начала чувствовал, что за спиной дона Рубио что-то стоит. Проницательный юрист не сомневался, что дон Рубио или был членом банды, пытающейся лишить Дока его наследства, или банда подкупила его. А волнение госсекретаря подтверждало подозрения Хэма.
– Тем, кто причиняет нам вред, придется очень плохо! Мы доберемся до них в конце концов, - заявил Хэм.
Разные эмоции отражались на сверхкрасивом смуглом лице дона Рубио. Он был перепуган, встревожен. Но постепенно в нем победила отчаянная решимость. Сначала он крепко сжал губы, потом открыл рот и произнес окончательное слово:
– Больше не о чем говорить! Вы не имеете прав на землю Идальго. На этом закончим!
Хэм повертел своей тростью и угрожающе улыбнулся.
– Мне понадобится всего около часа, чтобы послать донесение по радио в Вашингтон, - жестко пообещал он.
– После чего, мой друг, вы получите намного больше разгромных дипломатических молний, чем вы получали до сих пор!
Покинув здание правительства, Хэм и Манк выяснили местонахождение радиостанции и отправились туда. Пока они беседовали с доном Рубио, совсем стемнело. Город, притихший в разгар жары в полдень, когда друзья вошли в здание, теперь как бы просыпался. Экипажи, заполненные важными испанцами, голубой кровью южных республик, сновали по неровным улицам. То и дело встречались американские автомобили.
– Ты довольно грубо разговаривал с тем чудаком доном Рубио, не так ли?
– Манк вызвал на разговор Хэма.
– Я думал, ты будешь повежливее с этими испанцами. Может быть, если бы ты обошелся с ним помягче, ты бы и добился чего-нибудь.
– Заткнись!
– рявкнул блистательный юрист, употребив далеко не юридический термин.
– Я знаю, как обходиться с людьми! У дона Рубио нет никаких принципов, он не уважает законов. Я вежлив тогда, когда вежливость уместна. Но она никогда не действует на мошенника!
– Ты прекрасно сказал!
– воскликнул Манк, забыв на этот раз свои амбиции и полностью согласившись с Хэмом.
Вскоре они поняли, что сбиваются с пути в кривых, извилистых улицах Бланко Гранде. Им сказали, что радиостанция и узел связи находятся буквально в нескольких сотнях ярдов пути. Но когда они прошли это расстояние, они не обнаружили и следа радиостанции.
– Фу ты: мы заблудились!
– заворчал Манк и посмотрел вокруг, чтобы обратиться к кому-нибудь с просьбой показать дорогу.
По улице шел один человек. Друзья только сейчас заметили, что они очутились на заброшенной улице в каком-то не очень привлекательном районе Бланко Гранде. Одинокий прохожий был впереди, он шел, замедляя шаг, иногда останавливался - парень явно никуда не спешил. Он был широкоплеч, низкого роста, с огромной головой. Одет он был в грубые рабочие брюки, ярко-зеленую ситцевую рубашку, на ногах не было туфель. Его довольно смехотворная голова была покрыта устаревшим черным котелком. Руки он держал в карманах.
Хэм и Манк догнали бродягу.
– Можешь показать дорогу к радиостанции?
– спросил Хэм по-испански.
– Да, сеньор!
– ответил бродяга.
– А лучше за полпесо я сам провожу вас туда.
Хэм, сбитый с толку кривизной улиц Бланко Гранде, посчитал такую плату низкой и сразу же согласился.
Ни разу коренастый, плохо одетый малый не вытащил свои руки из карманов. Но Хэм и Манк ничего не заподозрили, посчитав это признаком лености своего гида.
Между тем, улицы, по которым они теперь шли, становились все более противными и по своему виду, и по запаху. Отвратительно пахло гнилыми фруктами и немытыми людскими телами из погруженных в темноту, грязных домов.
– Странное место для радиостанции, - бормотал Манк, начиная, наконец, что-то подозревать.
– Теперь уже недалеко, сеньор!
– успокаивал проводник.
Рассматривая его телосложение, кривой нос и выступающие губы, Манк подумал, что в нем было что-то знакомое. Смутно показалось, что он уже где-то встречал их проводника или его родственника. Манк ломал себе голову, пытаясь вспомнить, где и когда он мог видеть этого бродягу.
И тут пришло неприятное объяснение!
Их гид внезапно остановился. Он вытащил руки из карманов - кончики всех пальцев были на дюйм окрашены в красный цвет!
Бродяга громко закричал. И тут же из каждой подворотни, из всех темных щелей выскочили призрачные фигуры.
Хэм и Манк оказались в ловушке!
Манк поднял страшный вой. Он любил драться шумно, если не было причины, по которой ему и его друзьям надо было оставаться неслышными. Как гладиатор в старые времена, так и Манк сражался тем успешнее, чем громче была битва.
В темноте заблестели ножи. По булыжной мостовой застучали сделанные из кожи тапира сандалии с грубыми веревочными завязками.
Манк прыгнул и схватил человека, заманившего их в западню, одной рукой за шею, а другой за то место в штанах, на котором сидят. Как будто это была соломинка, Манк покрутил его в воздухе и с размаху бросил. Жертва что-то вопила на непонятном языке. Туча собратьев сгрудилась вокруг его брошенного со страшной силой тела.
Странный язык, красные пальцы их бывшего проводника... Он был майя! Как и тот, который покончил жизнь самоубийством в Нью-Йорке! Вот почему он показался таким знакомым!
Как гигантский антропоид, Манк бросился в драку. Первым ударом кулака он свернул челюсть и расквасил ухо одному похожему на крысу темнокожему. Поверженный туземец, падая, в судорогах подбросил высоко вверх нож.
Хэм, приняв позу настоящего фехтовальщика, постукивал своей шпагой-тростью по темным черепам. Трость только казалась очень легкой. Длинный, острый клинок из стали, вложенный в футляр в виде трости, был достаточно тяжелым.
Хэм обнажил шпагу и ловко проткнул ею первого же напавшего на него противника, который попытался ударить его ножом в спину.