Человек из чужого времени

Сидненко Борис Николаевич

– Все. Достаточно.

И с Виталиком что-то произошло. Он сник. Испуганно посмотрел на Михаила, по сторонам и, как набедокуривший школьник, спрятал руки под стол. Михаил невольно обратил внимание на то, что все они сидели как бы веером перед огромным зеркалом во всю стену. Он обменялся с Арменом продолжительным взглядом и понял, что Армен тоже обратил на это внимание.

Неожиданно внутренняя дверь из соседней комнаты в этом же номере отворилась, и вошел высокий, совершенно квадратный человек с добродушным лицом. Такую мощь и такую силищу Михаил увидел впервые в своей жизни. Человек-гора из кафе у Калинкина моста был против него ребенком. Виталик потерял дар речи. Вероятно, то же самое произошло и с Арменом. Что же касается Михаила, то вопреки

ожиданиям спонтанно возникшее чувство страха привело его в состояние абсолютной концентрации и спокойствия.

– Я хочу переговорить с одним из вас. С кем именно?

Все молчали.

– Со мной, – тихо и спокойно ответил Михаил после продолжительной паузы, – я представляю интересы Армена.

– Тогда остальные господа пусть подождут внизу.

Виталик и Армен вышли из номера.

– Это ваша машина?

– Да.

– Приобретали через Смольный?

– В некотором роде да.

– Это вы правильно сориентировались. Серьезный человек должен ездить на серьезной машине.

– Есть и более серьезные машины.

– Это немного другой уровень. К нему еще надо прийти.

– Хорошо сказано.

– Какое у вас предложение?

Михаил вкратце изложил его суть.

– Хорошо. Мы подумаем. Это вы придумали? Можете не отвечать, и так все ясно. Вы на армяшку работаете?

– Нет. Я лишь оказываю ему некоторые юридические услуги.

– Вот что я хочу сказать на прощанье: не ездите в машине один и не сидите за рулем. Наймите себе человека. Вы кто по основной профессии?

– Юрист.

– Что заканчивали?

– Санкт-Петербургский университет.

– Значит, профессионал. Сейчас каждый второй считает себя юристом – и дворник, и математик. Профессионалов мало, значит, надо себя беречь. Берегите свою голову, она дорого стоит. И вот еще что: избавьтесь от этой гниды. Чтоб я его больше не видел. Он уже не человек. Он – отходы.

– Виталик?

– Все. Наш разговор окончен.

– А что Армену сказать?

– Пусть работает. Когда надо будет, мы к этой теме вернемся.

Михаил вышел в коридор и почувствовал, как по спине потекли ручейки пота. И все же это была его первая победа. Он ликовал.

Глава 4. Жизнь полна неожиданностей

Лиза прислала весточку – открытку с видом Мюнхена. На обороте открытки аккуратным красивым почерком было написано: «Люблю, скучаю, дождись меня, пожалуйста! Здесь погода не ахти, пусть хоть у вас будет нормальная. Целую, целую. Твоя Лиза». Михаил никогда не заглядывал в почтовый ящик, а тут его словно что-то подтолкнуло к деревянному монстру с оторванными дверцами, болтающемуся на одной петле на изрисованной и обшарпанной стене. Открытка торчала из самой последней ячейки. Михаил машинально нагнулся и вытащил ее оттуда вместе с квитанциями за коммунальные услуги. Как кстати была эта весточка! Прошло две недели, о которых говорила Марина. Значит, Лиза вот-вот должна приехать в Россию. Скорей бы! Михаил безумно скучал по ней. Он пытался максимально загрузить себя работой. Хватался за все. Читал и перечитывал старую и новую законодательную базу современного российского государства. От изнурительного умственного перенапряжения он засыпал вместе с книгой и утром, не понимая, что уже проснулся, вскакивал с постели. Он опрометью несся под холодный душ, выпивал стакан воды со льдом и лимоном, одевался в два счета и пулей летел на своей черной «Волге» в Смольный, чтобы не опоздать на работу.

Погода «не ахти» означало, что у Лизы проблемы. Два раза «целую» – это предупреждение: «Будь осторожен!» Можно было и не предупреждать, он постоянно был начеку.

В городе было пыльно и жарко. Уровень культуры населения определялся количеством шелухи от семечек. Складывалось такое впечатление, что Михаил снова попал в девятнадцатый век. Чуть ли не на каждом углу стояли тетки-хохлушки и прямо из мешков стаканами продавали семечки, ловко насыпая их в газетные кулечки и тут же отсчитывая сдачу. Мостовые, тротуары, электрички, автобусы, трамваи и все другое, где скапливался народ, было заплевано толстым слоем шелухи. Это еще не означало, что «деревня рванула в город», это лишь свидетельствовало о том, что деревня внутри человека рванула наружу. Вот только у Смольного было чисто, там тоже торговали коробейники, но иным товаром – ложками, матрешками, расписными яйцами, шапками-ушанками, балалайками и полным набором военного обмундирования всех родов войск. Вся эта братия налетала на интуристов, как саранча на зеленую поросль, стоило им только выйти из автобуса, чтобы полюбоваться питерскими достопримечательностями. Изо дня в день Михаил проходил мимо них, низко опустив голову, чтобы ничем не показать своего отвращения и презрения. Так он шел по булыжной мостовой вдоль левого крыла собора до огромных металлических ворот. Сразу за ними начинался иной мир – мир его времени, мир без лузгания семечек и «цыганского табора» фарцовщиков, мир столичной питерской культуры.

У Михаила был свой кабинет, свой компьютер и огромный двухстворчатый сейф в человеческий рост, точно такой же, как когда-то в Минюсте. По двум телефонам он мог вести переговоры одновременно с заграничным партнером – поставщиком иномарок и с отечественным покупателем. Заграничных партнеров было несколько. Одни говорили на чистом русском (бывшие работники СЭВ, начальники торговых представительств, командиры выводимых из-за рубежа войсковых частей и иные серьезные люди, которым развал Союза только приумножил капиталы), другие говорили на английском языке. Он оговаривал с ними модели автомобилей, их состояние, год выпуска, количество, сроки и способ поставки. Уловив в разговоре с одним из них французский акцент, он перешел на французский язык, чем приятно удивил собеседника. Беседа сразу же перешла в деловое русло. Можно сказать, контракт состоялся. О цене речи не было. Этим занимались другие специалисты. Ему также вменялось в обязанности решать все формальности с питерской таможней. Михаил уже пару раз там побывал и даже успел познакомиться с девушкой по имени Валя. Вчера она была у них в офисе. Ее отец – военный комиссар города генерал Ессентуков тоже захотел приобрести «что-нибудь эдакое» для своей дочурки. Во дворе как раз стояли две новенькие иномарки – «шевроле» и «форд». Мини-вэн из Франции ее очаровал. Вопрос был решен.

Провожая Валю до площади, Михаил нос к носу столкнулся с Елизаветой Аркадьевной. Эта встреча была неожиданной как для него, так и для нее.

– Здравствуйте, Николай.

– Михаил, – поправил он. – Здравствуйте, Елизавета Аркадьевна.

– Вы здесь гуляете, – ревниво взглянув на его спутницу, сказала она, – или по делу?

– Провожаю клиента.

– Вы так всех клиентов провожаете?

– Только избранных.

– Спасибо, Михаил, дальше я пойду сама, вон там моя машина, – Валя показала рукой на весьма приличную и престижную машину девяносто девятой модели. – Папа с вами свяжется.

Она мило улыбнулась Михаилу, всем своим видом показала, что не обратила никакого внимания на их диалог, и ушла. Так, умело пряча свои коготки, могут царапаться только женщины.

– Ой, Михаил, не связывайтесь с ее папой, – пошутила Елизавета Аркадьевна, – или у вас далеко идущие планы? Шучу. Вы возвращаетесь на работу или уже закончили?

– Возвращаюсь.

– Вы где работаете?

– В восьмом подъезде.

– У Семена Ефимовича?

– Да.

– Тогда до скорой встречи.

И они расстались. Как оказалось, действительно, ненадолго. На следующий день, то есть сегодня, к нему подошел шеф и сказал, что всей его фирме оформили пропуска в «смольнинскую» столовую.

– Ну вот, Михаил, видите, как важно поддерживать хорошие отношения с Елизаветой Аркадьевной? Вы и здесь оказались на высоте. Она сама мне позвонила утром и любезно предложила посещать столовую Смольного. Я подготовил список. Вы в этом списке уже под настоящим именем. Только что курьер принес пропуска. Этот пропуск действует только при наличии паспорта. Как у вас с паспортом?