Человек из ниоткуда

Второй час он сидел в «Уютном уголке» и не мог оторвать глаз от сцены. Там, в полумраке священнодействовали двое, исполняя фламенко. Движения девушки были отточены до совершенства. Острые каблучки отбивали ритм, пока страстные руки жаждали, а томный взгляд покорял, лишая выбора. Отдаваясь танцу, как истая андалузка, танцовщица не замечала ничего вокруг, кроме магнетического взгляда своего партнера, но тот явно проигрывал ей в мастерстве. Жестокий, напористый в своем неистовстве, он лишь повторял движения красавицы. Вот и сейчас он едва не сбился с ритма. Ларри нехотя опустил взгляд на столик, где рядом с кружкой медового эля лежала его рукопись. «В вашем романе не хватает страсти. Публика не станет читать ваши рассуждения о том, что такое хорошо, и что такое плохо», – так ответил ему главный редактор «Ked collection» мистер Стаут. Значит, страсти им захотелось? Зеленые глаза Ларри, сверкнув недобрым огнем, превратились в две узкие щелки. Ну, что ж, они ее получат. За последние полгода он так много пережил, что, собрав все впечатления воедино, материала хватит не на один роман.

– Эй, добрый мистер, позолоти ручку, – низкий, слегка картавый голос раздался почти рядом с ним. Ларри оторвался от невеселых размышлений. Перед ним стояла исполнительница фламенко.

Лучше бы она не открывала рот, подумал Ларри, так не вязался обворожительный облик девушки с неприятным голосом. Он растерялся, так как оказался в весьма неловком положении. После вчерашнего кутежа, завершившегося, как всегда, в полном одиночестве, у него почти не осталось денег. Сегодня он не смог позволить себе любимой игры в преферанс, ограничившись лишь недолгим бдением за кружкой пива. Красотка в упор смотрела на него, Ларри был парализован этим взглядом и, если бы не резкий оклик партнера девушки, то всеобщее осуждение незадачливому зрителю было бы обеспечено.

– Пойдем, Инесса. Я тороплюсь, – говоривший был уверен в том, что ему не станут перечить, точно так же, как вопрошающая не сомневалась в том, что Ларри не посмеет отказать ей.

И опять Провидение выручило его. Те несколько софитов, что поддерживали в зале состояние полутьмы, разом погасли. Грех было не воспользоваться этим. Схватив уже не представляющую ценность рукопись «Летящего по волнам», Ларри быстро покинул «Уютный уголок». Завтра он должен будет вернуться в Норидж, родовое поместье его двоюродного брата Рокки Мал,Истфайе, но после сегодняшнего провала у Ларри пропало всякое желание возвращаться домой. Именно там, на юго-востоке Англии, неподалеку от побережья, был его второй дом, в котором Ларри почти безвылазно, если не считать эпизодических путешествий в заморские страны, провел последние два года. Лучше будет, если он еще некоторое время задержится в малогабаритной квартире на Таггет-стрит. Сейчас ему необходимо было побыть одному. Когда от него отвернулись все те, на кого он привык рассчитывать, он желал забыться, вычеркнуть из жизни свою творческую неудачу.

Черт возьми, Ларри со злостью ударил по попавшей ему под ноги пустой пивной банке. Из-за нее он чуть не упал, споткнувшись на булыжной мостовой. Почему, сразу неудача? Это – его детище, которое он выстрадал, сидя долгими одинокими вечерами, в скудно натопленной комнате, среди бумажного хлама. Это – работа, причем, тяжелая работа, с ежедневно исписанными мелким почерком двенадцатью листами. Чья-то тень скользнула из-за подворотни, и, миновав, узкий двор в тридцати футах застыла в

нерешительности. Ларри остановился и огляделся. Было тихо, в то же время, у него создалось впечатление, что кто-то невидимый находится рядом. Со стороны Таггет-стрит раздались протяжные кошачьи вопли. После зажигательных испанских ритмов их особенно неприятно было слушать. Вокруг все было по-прежнему. Унылые серые стены, каменное полотно дорог, паутиной опутывающее улицу и притягивающая своей неизвестностью темнота. Все самое интересное вершится под покровом ночи. Пожалуй, лучше поддерживать свою тягу к неизвестному в более привычной, домашней обстановке. Тень, мелькнувшая в подворотне, ему, верно, показалась. Ларри уже сделал несколько шагов в направлении своего дома, когда чьи-то тихие стоны привлекли его внимание. Как только он остановился, стоны прекратились. Может быть, кто-то пытался таким образом задержать его? Пожалуй, стоит взглянуть, кто бы это мог быть.

Глаза его успели привыкнуть к темноте, но чтобы увидеть это, не надо было острого зрения. На еще теплом после жаркого вечера асфальте лежала незнакомка. Ее ярко красное платье, расшитое мелким бисером, в бледном лунном свете казалось бордовым, и, приглядевшись к девушке повнимательнее, Ларри не обнаружил в ее облике ничего необычного. Темные спутанные волосы длинным шлейфом закрывали лицо.

– Мисс, могу ли я быть вам полезным?

Девушка почти не подавала признаков жизни, теперь лишь слабое дыхание доказывало, что она пока еще жива. Ларри присел рядом с ней на корточки. В руке он все еще держал рукопись своего романа. Когда тело незнакомки вытянулось дугой, Ларри показалось, что она желает приподняться, и решил помочь ей. Из горла ее вырывались свистящие звуки, так, словно выдыхаемый воздух не нашел себе иного выхода. Приподнять пострадавшую оказалось не так просто, для того, чтобы преодолеть мышечное сопротивление, необходимо было крепко обхватить ее тело обеими руками. Он не заметил, как рукопись выскользнула из его руки. Девушка, на короткое время, придя в себя, открыла глаза. Рассеянный взгляд ее блуждал, пока не остановился на Ларри. Сначала в серых глазах ее мелькнул испуг, зрачки сузились, но это было реакцией на лунный свет. На посиневших губах мелькнула слабая улыбка. Ларри улыбнулся в ответ и постарался ее приободрить, – Все будет хорошо, мисс. Сейчас я вызову врача.

Кажется, девушка поняла его. Тело ее вновь напряглось, на губах запузырилась алая пена, – Ланселот…пятница 13…Он придет, чтобы забрать….

Взгляд говорившей застыл. Она не дышала. Ларри откинул черные волосы с ее лица и шеи. В убитой он узнал танцовщицу из «Уютного уголка». Просунув ладонь под левую лопатку девушки, Ларри ощутил сырость. Кровь, мелькнуло в его голове. Теперь, когда Луна будто прожектор, осветила пострадавшую, на ее красивой шее он заметил глубокий порез, который тянулся от основания ушной раковины до левой ключицы. Со стороны спины жертвы торчал нож. Мертвая девушка и он рядом с ней, пожалуй, у многих бы это вызвало самые не хорошие подозрения. Девушке уже ничто не в состоянии было помочь, а ему надо было скорее уходить. Осуществить задуманное Ларри сразу же не удалось, скрюченные пальцы Инессы, крепко держали его запястье. Чьи-то шаги гулко раздавались совсем рядом. Ларри занервничал.

– Сэр, что вы там делаете?

Вопрос незнакомца был обращен к нему. Наконец, освободившись, Ларри, не поднимая глаз, вскочил и бросился бежать. Пробежав около ста ярдов, он решил, что выбрал неверное направление. Улица была ему малознакома. За спиной раздался визг автомобильных тормозов, он обернулся и сразу же пожалел об этом. В лицо ему ударил слепящий луч карманного фонаря, – Сэр, остановитесь.

Нет, черт возьми, он этого не сделает. Кто бы это ни был, неожиданная встреча при столь компрометирующих обстоятельствах, грозит неприятностями.

– Сэр, это – полиция, оставайтесь на месте.

Все убеждения были напрасны. Ларри бежал со всех ног. Пересекая улицу, он чувствовал за собой погоню. Расстояние между преследователем и беглецом сокращалось, вдобавок в шуме беготни Ларри сумел различить нетерпеливое собачье повизгивание. Пришлось признать, что без волшебства ему не выпутаться из этой истории. На глазах у изумленного полицейского и рвущегося с поводка пса, Ларри одел на указательный палец

левой руки Огненное Кольцо. Через мгновение он был у себя дома на Таггет-стрит. Радость его была преждевременна, рукопись «Летящего по волнам» осталась лежать в темной подворотне, рядом с танцовщицей из «Уютного уголка». На титульном листе рукописи были указаны его имя и домашний адрес. Значит, надо ждать незваных гостей. Какой же он, рассеянный чудак, именно так называла его иногда Женни. Что ж, с ней трудно не согласиться. Сейчас, не теряя времени, он отправиться к ней. Идея укрыться у Женни, пришла в голову Ларри спонтанно. На сборы ушло не более пяти минут. В спортивной сумке нашлось место для пары нижнего белья, нескольких любимых им футболок, джинсового костюма, СОПМнаРа (совершенного определителя и передатчика мыслей на расстоянии) и документов. Черновики неоконченных рукописей ему пришлось сжечь. Сердце сжалось от боли, когда языки пламени облизывали исписанные неаккуратным почерком листы бумаги. Шесть лет назад огонь уничтожил «Шервудского стрелка», но тогда это было сделано чужими руками. Пристальный взгляд Ларри заставил огонь гореть еще ярче. В этом пепелище будет заключен его многомесячный труд.

С минуты на минуту к Ларри могла заявиться полиция, а он никак не мог вспомнить, куда он положил Огненное Кольцо. Ну, где же оно? Ларри точно помнил, что положил его в карман брюк, он обыскал одежду и расстроился. В который раз, ругая себя за невнимательность, Ларри решил, что поедет на автомобиле. Его старенький остин стоял на соседней улице. И вновь Ларри придется, как несколько лет назад красться по ночным лондонским улицам, с той лишь разницей, что сейчас в роли добычи выступал он сам. Полиция оказалась на высоте, при выходе из дома он едва не столкнулся с полицейским патрулем. Хорошо, что интуиция беглеца никогда не подводила, его ангел-хранитель безмолвствовал, что он всегда делал, когда опасность миновала. О том, что Ларри скажет Женевьеве, он подумал в последнюю очередь. Долго не заводился мотор, сегодня какая-то ночь неудач, сетовал он. Одни неприятности, но в отличие от прекрасной Инессы, ему грех жаловаться на судьбу. Всем в нашей жизни движет Провидение, так ему внушали целых семь лет. Но Провидение не может знать, как воспримет Женевьева его рассказ о ночном происшествии.

– Что случилось?

Ларри словно скинул десяток лет и вновь ощутил себя провинившимся подростком. Взгляд сонных синих глаз был прикован к нему, – Мне очень захотелось увидеть тебя прямо сейчас. Разве это запрещено?

Женевьева посторонилась, пропуская Ларри вперед. Похоже, ей вновь придется стать его верной палочкой-выручалочкой. За последние шесть лет, почти безвылазно проживая в Лондоне, Женевьева успела отвыкнуть от преподавательской работы, но прирожденный педагог лишь дремал в ней. Он, Ларри что-то натворил, смотрит, словно побитая собака. Оставив сумку в прихожей, он проскользнул в спальню. Лучше всего будет сейчас превратиться спящим, может быть, к утру Женевьева не станет придавать значение внезапности его ночного визита? Заснуть ему так и не удалось, его преследовал облик умирающей в подворотне девушки. Перед смертью она произнесла несколько слов, которые могли быть ключом, объясняющим причину убийства несчастной. Еще в «Уютном уголке» Ларри приглянулась эта красавица, и он решил, что ее незабываемый образ найдет местечко в одном из его будущих романов. Что-то в ней было особенного, что отличало ее от великого множества красивых женщин? В чем состояла ее загадка, Ларри только предстояло узнать. Рядом с ним, свернувшись калачиком, лежала еще одна привлекательная женщина. Ее ровное дыхание успокаивало. Бледный лунный свет падал на точенную шею. Нежный взгляд Ларри задержался на ниспадающих волнами черных локонах, вышедшем, будто из-под резца искусного скульптора красиво очерченном носе, полуоткрытых губах. Ларри нравились детские ямочки на ее щеках и густая паутина черных ресниц. За семь с лишним лет, прошедших со времени их знакомства, Женевьева ничуть не изменилась, даже неудачное замужество не оставило сколь заметного следа ни в ее душе, ни во всем облике. Завтра утром начнется допрос с пристрастием, и Ларри придется напрячь все свое воображение, для того, чтобы подробности прошедшей ночи не вызвали собственнического интереса у Женни. Ларри осторожно провел ладонью по ее длинным волосам, они все также благоухали розовым маслом. За много лет Женевьева не изменила своим привычкам, а для него вошло в привычку жить с ней. Последнее время он часто пытался разобраться в своей душе, какие чувства он испытывает по отношению к ней? Пожалуй, противоречивые. Она была для него и сестрой и подругой и матерью и любовницей, но никогда Ларри не представлял ее в роли своей жены. Наверное, потому, что она воспринимала его, как часть самой себя. Его невозможно прибрать к рукам, еще ни одной женщине этого не удавалось, и, вообще, семейная жизнь не для него. За спиной двадцать четыре неполных года, много пережитых испытаний, ниспосланных Темными Силами, достаточно хороших знакомых и мало родных, масса поклонников и ни одного, как ему казалось, настоящего друга. Одного за другим Ларри потерял почти всех своих школьных приятелей. Тяжело было смириться с этим, и именно тогда его поддержала Женевьева. Чудно получается, когда-то он называл ее «мисс Женевьева», она терпеливо отвечала на его вопросы. А теперь, похоже, ему придется делать тоже самое.