Человек из племени Ад. Экзотическая сага
Шрифт:
– Что будем делать, ага?
– Обороняться, государь.
– Что ж, похоже, другого выхода нет. Кто сегодня несёт караул на вышках?
– Рахим и его подчинённые, повелитель.
Муселим вздохнул с явным облегчением.
– Хвала Аллаху, вседержитель за нас! Я доверяю этому парню, он лучший из лучших. Эй, охрана! Передайте Рахиму, пусть откроет ворота и впустит янычаров, всех до одного. Нуреддин-ага, вы с вашими людьми займёте все оборонительные сооружения в городе. Потрудитесь объявить осадное положение. Пусть все жители,
– Я распоряжусь, чтобы все ваши приказания были исполнены, – ответил старшина. – Но мне самому лучше остаться с вами на случай, скажем, внутренних волнений.
– Горожане могут взбунтоваться? – испуганно вскрикнул Муселим.
– Не исключено, что они захотят поддержать своих деревенских сородичей. А это сильно осложнит наше положение.
– Мне нужно где-то укрыться, – трусливо проблеял Муселим. – Отсидеться в каком-нибудь безопасном убежище, пока всё не закончится.
– Мы можем проникнуть в подвалы и забаррикадироваться там, – предложил Нуреддин-ага.
– Хорошая идея! – одобрил Муселим. – Только пусть туда спустят побольше припасов. Одному Аллаху ведомо, сколько дней и ночей там придётся провести.
Через некоторое время переодетый в форму стражника царь спустился во двор. За ним следовали старшина янычаров и юный Керим. Охрана безмолвно расступилась, пропуская их через строй. Нуреддин замешкался, обмениваясь парой слов с одним из своих янычаров, принёсшим ему какое-то известие.
– Нам следует поторопиться, – шепнул он царю. – Мне только что доложили, что горожане повально отказываются повиноваться вашим приказам.
– Собаки! – в бешенстве прорычал царь. – Поспешим, Нуреддин! Эта чернь может напасть на нас в любую минуту.
Нуреддин-ага проводил Муселима к надёжно запертому входу в подвалы.
– Спускайтесь, государь. – Он легко отодвинул железную крышку люка и посветил в него фонарём.
Муселим боязливо сунул голову в тёмный каменный мешок, но через минуту вынырнул обратно.
– Там слишком сыро, и пропасть крыс. Я не продержусь там и получаса.
– Но, владыка, что же делать? Горожане восстали, и теперь нам остаётся рассчитывать только на самих себя. Мои люди не могут защищать вас сразу на двух фронтах. Вам непременно нужно где-нибудь схорониться.
Старшина янычаров почесал затылок и неожиданно предложил:
– А что, если вам спрятаться в одной из тюрем?
– Что?! – подпрыгнул царь. – Ты, часом, не ополоумел, ага?
– Напротив. Кому придёт в голову искать вас там?
– Гм… – засомневался царь. – Но воздух в темнице ещё тяжелее, чем в подвалах.
– В отношении казематов я с вами согласен. Они расположены ниже уровня тюрьмы, и в них, действительно, легко задохнуться. Но в покоях, занимаемых «отцом порки» (прим. автора: начальник тюрьмы), воздух скорее целебный, судя по его румяной физиономии.
– Хорошо, – согласился царь, – веди меня в тюрьму, Нуреддин.
Оставив далеко позади царскую резиденцию и прилегавшие к ней кварталы, троица уже с трудом прокладывала себе дорогу по тесным улочкам, запруженным нескончаемыми кавалерийскими потоками, которые всё прибывали и прибывали в город через центральные ворота.
– Что-то слишком много людей, ага, – встревожился Муселим, щуря близорукие глаза, шевеля ноздрями и водя носом из стороны в сторону, словно испуганный зверь, старающийся уловить по запаху, откуда исходит опасность.
Нуреддин косо ухмыльнулся, отметив мимоходом, что царский любимчик внезапно исчез, словно растворившись в воздухе.
– Вам это только кажется, государь, – заверил он, обратив глаза на всадника, который отделился от войска и, красуясь, то поднимал своего коня на дыбы, то заставлял его проделать головокружительные курбеты. – Это всё мои люди, ваши верные слуги. У вас просто двоится в глазах.
– Вроде я ничего не пил сегодня, – вспомнил Муселим.
– Ну, так выпейте, государь, – предложил Нуреддин, отцепив от пояса фляжку и протянув её царю. – Да простит нас обоих Аллах, но вам потребуется много сил, чтобы пережить эту ночь.
Муселим приложил фляжку к губам и, сделав пару глотков, нашёл вкус её содержимого довольно приятным.
– Что это за напиток, Нуреддин?
– Финиковая бражка, – улыбнулся старшина. – Она очень бодрит, можете мне поверить.
Утолив жажду, Муселим оперся на плечо своего провожатого, который с трудом протащил его через колонну янычаров к городской тюрьме, оцепленной патрульным отрядом.
– Что, что, что… это? – заикаясь, спросил Муселим и, не дождавшись ответа, указал трясущимся пальцем на цепь грязных оборванных узников, пересекающих тюремный плац. – Что вы делаете, идиоты?
Он кинулся на стражу, которая выводила из тюрьмы отпущенных чьим-то самоуправством узников. В ответ конвойные сомкнулись в шеренгу и ощетинились пиками. Царь в страхе отступил перед грозным частоколом.
– Что вы делаете? – повторил он, сменив грубый тон на дружелюбный. – Зачем отпускаете заключённых?
Вперёд вышел начальник стражи, признавший в нём царя, несмотря на его маскарад.
– Нам сказали, что здесь ваше новое пристанище, повелитель, – корчась от смеха, объяснил он. – Вот мы и метём отсюда эти нечистоты, чтобы их душок не осквернял вашего августейшего носа.
Муселим в бешенстве оглянулся, подозревая, что не кто иной, как старшина янычаров распорядился очистить для него помещение. Гневные слова уже горели у него на языке, но Нуреддин как будто сквозь землю провалился. Юного Керима тоже нигде не было видно. Куда ни глянь, мелькали незнакомые лица. Блуждающий взгляд царя выхватил из пёстрой толпы высившегося над ней рослого всадника. Ватага сельских жителей, вооружённых вилами и дубинками, окружила его со всех сторон, держась на почтительном расстоянии.