Человек из прошлого
Шрифт:
– Черт!
Тюремной наколки в виде «вил» на правом плече не наблюдалось. Это был не Конь…
– Что вы сказали? – озадаченно спросил владелец черной автомашины, не поняв слов Рожнова.
– Это я не вам, – удрученно посмотрел на него Валентин. Их лица сейчас были похожи. Оба выглядели подавленными и совершенно не представляли, как им поступать далее.
Клементий Осипович Филенков винил себя за то, что угораздило же его приобрести новые автомобильные покрышки. (Век бы их не видеть! Ведь жил же как-то целый год без резины, не катался все это время, вот пусть машина и дальше стояла бы в гараже до второго пришествия!) Проклинал себя и ругал последними словами, что вообще пригнал машину в город из-за тридевяти земель, что было непросто. Да лучше бы она досталась
А капитан Рожнов ругал себя последними словами за то, что дал себя спалить не очень-то и опытному по части обнаружения слежки подозреваемому. Недооценил, стало быть, фигуранта. Считал непростительной ошибкой, что побежал за предполагаемым преступником, а тот оказался другим человеком. И если бы он, Валя Рожнов, не преследовал бы неизвестного, тот был бы сейчас жив.
Глава 2. Откуда гроши, товарищ?
Еще через час после звонка в городское Управление МВД на место происшествия прибыла следственно-оперативная группа во главе с начальником отдела по борьбе с бандитизмом и дезертирством майором милиции Щелкуновым. Хмуро посмотрев на подчиненного, Виталий Викторович спросил:
– Значит, ты видел, как все случилось?
– Так точно, товарищ майор. Я за ним следить начал, перепутал его с Игнатом Коноваленко, а когда он попытался от меня скрыться, я его решил задержать. Вот он и выскочил на дорогу, когда по ней машина проезжала, – указал он на помятый капот «Хорьха», подле которого стоял унылый водитель. – Ну она его и сбила.
– Водитель, выходит, не виноват? – глянул майор Щелкунов на владельца «Хорьха».
– Получается, что нет, – ответил Рожнов.
– Хорошо. Занимайся этим делом. О первых результатах доложишь мне сегодня вечером, – приказал Щелкунов, направляясь к служебной машине. – А мне в главк сейчас нужно.
– Есть!
При осмотре трупа в карманах его брюк были обнаружены пять тысяч рублей. Весьма приличная сумма – месячная зарплата профессора после повышения окладов и заработных плат сорок седьмого года! Такие деньги просто так не заработаешь, хотелось бы узнать, где и каким образом он их заполучил.
Требовалось разобраться, что такого этот человек натворил, если вынужден был спасаться бегством… Как ему удалось засечь за собой слежку, и откуда у него взялась столь приличная сумма денег. К тому же старшего оперуполномоченного Валентина Рожнова угнетало чувство вины. Ведь это практически из-за него молодой мужчина угодил под машину. И не веди он за ним слежку – не было бы и наезда на него, закончившегося смертельным исходом. Очень хотелось разобраться и узнать, что это был за человек, понять его, узнать его тайны и тем самым снять с себя вину. Хотя бы частично. Ведь если это был законопослушный гражданин, то Валя, конечно, в какой-то степени виноват в том, что произошло, хотя погибшего никто не гнал под колеса автомобиля. А вот если это был преступник – а то, что он побежал, и приличная сумма денег в карманах указывают именно на это, – то чувство вины было бы у Валентина меньше. Если бы вообще не сошло на нет…
Перво-наперво Рожнов решил выяснить, кто был этот человек, чем занимался, воевал ли, имел ли родственников и семью. На какие-то вопросы он в скором времени получил ответы, на какие-то информации имелось маловато. Дня через три после начала оперативно-разыскных мероприятий, расспросив половину поселка и поговорив с людьми, которые лично знали потерпевшего, Рожнов выяснил следующее…
Сбитого «Хорьхом» человека звали Эдуардом Альбертовичем Кочемасовым. Ему было полных двадцать девять лет. Женат
До войны и во время нее Эдуард работал на двадцать втором заводе имени Горбунова инженером-испытателем и числился у начальства на хорошем счету. А до этого являлся студентом самолетостроительного факультета городского Авиационного института, который окончил в тысяча девятьсот сороковом году. Поскольку работа на оборонном предприятии давала бронь, то участия в Великой Отечественной войне Кочемасов не принимал. В тысяча девятьсот сорок шестом году Эдуард был уволен с завода за какую-то провинность. За что конкретно инженер-испытатель Кочемасов был уволен с оборонного завода, Рожнову точно узнать не удалось. Люди, с которыми он беседовал, говорили, что Эдуард по какой-то причине стал часто возражать начальству, и его попросту вынудили уволиться, как это и бывает, когда начальство сильно разобидится.
Наиболее откровенно выразился старый мастер цеха по фамилии Протасов:
– А нечего было буром переть против Георгия Леонидовича! Самым умным хотел показаться, вот и схлопотал по сопатке. Георгий Леонидович мужик неплохой, понимание имеет. Просто так обижать не станет… Но не любит, когда молодые его жизни учат…
– А кто такой этот Георгий Леонидович? – поинтересовался у мастера Валентин. На что тот, подняв брови, удивленно воскликнул:
– Нашего главного инженера не знаешь? Тогда что я перед тобой распинаюсь? Да его весь город знает!
И ушел, не желая дальше разговаривать. Другие же, кто работал вместе с Эдуардом Кочемасовым, отмалчивались и на вопросы капитана Рожнова лишь пожимали плечами.
После увольнения Эдуард Кочемасов без всяких метаний по городским предприятиям и попыток найти подходящее его образованию место устроился (причем не сразу после увольнения, а через три недели) чертежником в какое-то захудалое конструкторское бюро, расположенное недалеко от его дома. Что особо удивительно, на совершенно мизерную зарплату. Хотя, конечно, мог подобрать себе место куда более значимое и высокооплачиваемое – нехватка мужчин с высшим образованием была в городе, потерявшем за годы войны каждого третьего мужчину, призванного на фронт, весьма ощутимой. Можно предположить, что не хотел Эдуард обременять себя серьезной и ответственной работой, соответственно, хорошо оплачиваемой и уважаемой у большей части населения. Однако, судя по его дорогой одежде – шерстяной джемпер тонкой вязки, широкие бостоновые брюки и хромовые ботинки на микропористой подошве, – он имел привычку хорошо одеваться и денег на свой внешний вид не жалел. И ему их вполне хватало, чтобы выглядеть весьма успешной личностью.
В послевоенное время, когда многим гражданам временами едва хватало на кусок хлеба, богатая одежда выглядела непростительным расточительством. А для сотрудников милиции являлась некоторым основанием, чтобы присмотреться к такому человеку попристальнее. После опроса свидетелей выявился прелюбопытнейший факт: Эдуард, оказывается, был завсегдатаем ресторана при гостинице «Столица» на улице Баумана. И ужинал в нем раза три в неделю, заказывая самые изысканные и дорогие блюда.
Валентин Рожнов решил поговорить с сотрудниками ресторана, и первый, кому он задал вопросы, был пожилой метрдотель. Внимательно выслушав старшего оперуполномоченного, тот погладил широкой крестьянской ладонью седую благообразную бороду и ответил:
– Эдуард Альбертович личность для нас известная. Почитай, каждый вечер он у нас ужинает. Мы его между собой барином называем.
– Отчего так?
– Чаевые щедрые дает. Не скупится! Официантам по десятке оставляет, а то и по четвертной! Это когда у него настроение радушное.
– А вы его лично знаете? – поинтересовался Валентин Рожнов.
– Его, почитай, все у нас знают, – уважительно ответил метрдотель. И почтение это относилось не к Рожнову, пребывавшему при исполнении служебных обязанностей, а к Кочемасову. – Хороший он человек, Эдуард Альбертович.