Человек из пустыни
Шрифт:
— Я его не побеспокою, — пообещал Илидор. — Понимаете, Лумм, я возвращаюсь в часть, и перед отбытием мне хотелось бы увидеть Мариса… Хотя бы посмотреть, как он спит. Я тихонько. Прошу вас, позвольте мне войти.
— Ну, хорошо, — согласился Лумм, очарованный лучистой улыбкой Илидора и его ясными глазами со смелыми искорками. — Только смотрите — не разбудите его!
Почти неслышно ступая зеркально блестящими сапогами по устланной ковровой дорожкой лестнице, Илидор поднялся в спальню Мариса. Потихоньку приоткрыв дверь, он вошёл и застыл у порога с улыбкой на губах.
Размётанные
Ресницы Мариса вздрогнули, послышался долгий сонный вздох, и он открыл глаза. Увидев склонившегося над ним Илидора, он встрепенулся и приподнял голову.
— Ты?.. Тебя уже отпустили?
— Привет, малыш, — улыбнулся Илидор, протягивая ему цветы. — Я зашёл повидаться с тобой перед отъездом. Извини, что разбудил.
Марис приподнялся, упираясь локтем в подушку, одной рукой взял цветы, а другой протёр немного слипающиеся глаза и заморгал, окончательно прогоняя сон.
— Ты уезжаешь? — спросил он, встревоженно и заспанно хмурясь. — Куда?
— В свою часть, — сказал Илидор, ласково откидывая упавшую Марису на лицо прядку волос. — Следующий суд будет через две недели, а пока меня отпустили.
— Значит, ещё не всё. — Марис сел в постели, провёл по лицу ладонями. — Эта проклятая судебная волокита… Ну, уже что-нибудь известно?
Илидор присел на край постели, нежно коснувшись открытого плеча Мариса и поцеловав его в носик.
— Двадцать лет мне уже не светит, детка. Меня будут судить за незаконную дуэль. Возможно, отделаюсь условным сроком. По крайней мере, Пойнэммер это обещает.
Марис обвил рукой шею Илидора и прильнул лицом к его щеке. Илидор ласкал его волосы, и они сидели так — ничего не говоря, просто соприкасаясь лицами. Наконец Илидор сказал:
— У меня есть немного времени до отъезда. Может, прогуляемся? Денёк сегодня обещает быть отличным.
Марис встрепенулся.
— Да, с удовольствием. Сейчас! Подожди, я быстренько.
Он проворно выскочил из постели, блеснув белизной стройных ног, и умчался в ванную, расположенную по соседству со спальней. Пока он там плескался, Илидор держал руку под одеялом, которое хранило под собой тепло тела Мариса, и улыбался. Молочная кожа, янтарные волосы, аквамариновые глаза и губы со вкусом асаля — это было то, что он любил. Упругое и сильное молодое тело, страстный обхват гладких длинных ног, неизменная готовность предаться любви — всё это за семь лет их знакомства оставалось прежним, но с каждым разом Илидор обнаруживал в этом какой-то новый оттенок, и это его удивляло, восхищало и возбуждало.
Марис вернулся из ванной освежённый, источающий аромат чистого, здорового тела и фруктового мыла, и Илидор, дотронувшись до его прохладных колен, признался:
— Я хочу тебя…
— Что, прямо сейчас? — засмеялся Марис, а у самого в синей глубине глаз заплясали огоньки желания.
— Да, — сказал Илидор. — Я не знаю, когда нам с тобой снова доведётся…
— Тогда давай скорее, пока Лумм не пришёл, — перебил Марис, запирая изнутри дверь и бросаясь на постель. — Прыгай ко мне.
Илидор снял только сапоги. Марис принял его со своей неизменной страстной готовностью, которая так возбуждала Илидора. Пика наслаждения они достигли одновременно, а после полежали немного, не разъединяясь, и Марис гладил голову любимого, прислушивавшегося к быстрому стуку сердца у него в груди. В дверь постучали, и послышался голос Лумма:
— Завтрак подавать, господин Марис?
Марис ласково подёргал Илидора за ухо.
— Позавтракаем дома?
Тот покачал головой.
— Лучше сходим куда-нибудь.
Марис крикнул:
— Нет, Лумм, не надо! Мы с Илидором уходим.
Из тумбочки появилась пластинка противозачаточных капсул, но Илидор придержал руку Мариса.
— Может, дадим природе шанс сотворить её обыкновенное чудо?
Марис улыбнулся.
— Хочешь, чтобы у меня вырос большой живот?
— Хочу, — сказал Илидор. — И чтобы меня обняли за шею маленькие ручки, а в глаза мне посмотрели синие, как у тебя, глазёнки.
Марис, улыбаясь, положил капсулы на место.
— Ладно. Посмотрим, что из этого выйдет.
Потом он одевался, а Илидор смотрел, как белые бриджи обтягивают его бёдра, а белые сапоги с рисунком в виде костра из золотых завитков смыкают тугие голенища вокруг его изящных икр. Пять минут Марис потратил на причёску, надел короткую белую куртку с таким же костром из золотых завитков и накинул белый плащ. Взяв белые с золотой вышивкой перчатки и принесённые Илидором цветы, он объявил:
— Я готов. Куда пойдём?
— По дороге решим, — сказал Илидор.
День в самом деле был необыкновенно хорош: такие редко выдаются глубокой осенью, грустно напоминая о давно прошедшем лете. Илидор предложил зайти в кафе, и их выбор пал на ближайшее заведение, под вывеской «У Ринни и Олли». Это было уютное местечко с кучей народа, но свободный столик всё же нашёлся. Они заказали омлет с сырной начинкой, трубочки с паштетом и десерт из ягодной смеси во взбитых сливках, горячий асаль и, конечно, маиль. Всё было как будто как всегда, но при этом имело непривычный горьковатый привкус; непонятная грусть была даже в самой яркости и приветливости солнечного дня, в уютной обстановке кафе с заключёнными в невысокие кабинки столиками, в улыбке Илидора и в лёгкой мелодии, исполняемой музыкантами в небольшой нише в глубине зала. Илидор наполнил свою рюмку маилем, а Марис передумал пить.