Человек из Великой Тьмы
Шрифт:
Про себя Терак подумал — вот каков тот человек, которого я должен убить прежде, чем он убьет меня.
Он поднес к губам кубок с ансинардом, аккуратно отпил, поставил его на стол.
— Удивительно, — неожиданно резко сказала Карет, — но я верю каждому вашему слову. Это полностью противоречит тому, с чем я сжилась за последние три года — с тех пор, как Джанло принял командование над верными центральному правительству войсками, но клянусь всеми ветрами Кларета, я согласна с вами. То-то все складывалось слишком легко.
— Вы мне поможете?
— Чем только смогу, — пообещала она.
Терак с облегчением подумал, что он не ошибся в своем выборе.
Девушка поднялась и добавила в кубки вина. Терак внимательно наблюдал за ней и наконец решился задать вопрос, который буквально жег ему мозг.
— Карет, — он впервые назвал ее по имени, — когда этот офицер расспрашивал обо мне, почему вы меня не выдали?
Она ответила просто, с обезоруживающей искренностью:
— Потому что вы не похожи на мужчину, которому необходимо прибегать к насилию.
IV
Прежде всего он вспомнил Сели. Тот последний миг, когда в кабине корабля бросил прощальный взгляд на ее обезображенное тело… Запал он поставил на семь дней — как раз через неделю всеочищающий огонь должен был напрочь выжечь внутренние помещения корабля. Однако эти мародеры из космопорта решили поторопиться, пятеро суток показалось им достаточным сроком. Сколько же их было, ворвавшихся в корабль и обнаруживших ее позор?
Гнев вспыхнул в нем — разглядывая ее мертвую, истерзанную, как могли они судить, какой она была при жизни? У нее всегда были веселые глаза, она не могла без улыбки…
Затем в памяти возникли картинки, относящиеся к его прошлой жизни. Припомнилась злополучная встреча, на которой Альдур увидел ее, и восхитился ею, и забрал к себе, когда он, Терак, был в отлучке. Всем было известно, что Терак не спускал никому, кто посмел бросить на Сели слишком пристальный взгляд — пусть это был сам Альдур. Люди, которые пренебрегали этим правилом, обычно плохо кончали. Кровь вытекала из них через ротовое отверстие.
Все-таки Альдур рискнул — и что это дало ему? Ничего! Все равно, поклялся Терак, он заплатит мне. Заплатит империей, которую намеревался создать.
Вот каков он, Альдур, самый жестокий человек, который видел насквозь любого мошенника, от которого нельзя было укрыть никакую проделку или ложь. Альдур с детства варился в среде рожденных на кораблях пиратов, с юности проникся их законами, не признающими никаких законов. Он был подлинный питомец Великой Тьмы, — более того, ее попечитель и преобразователь. Ему хватило мозгов понять, что это сборище выброшенных человечеством негодяев обречено. Каждый атаман устраивал свои делишки за счет соседа — бесконечная грызня всем грозила могилой.
Альдур первым сумел объединить их, первым начал вынашивать планы создания новой империи, в которой таким планетам, как Кларет, не выжить. Единственный способ сохранить мир и спокойствие — пусть относительное, хрупкое — это взять его жизнь. Терак не видел другого выхода…
Слишком долго человечество жило воспоминаниями о прежнем величии, слишком часто вспоминало о славе прежних дней. Альдур сказал: «Старая империя рухнула. Нет больше могучих королей на троне Аргуса. Пристаны на ближайшем к нам Кларете погрязли в пучине гражданской войны. Силы, которая загнала нас в недра Великой Тьмы, больше не существует. Но мы-то существуем — и мы вернемся! »
Осуществление замысла началось исподволь, без всякой спешки. Его подручные не уставали драть глотки — хватит, мол, сидеть дожидаться! Зачем нам эти безумные планы? Альдур всем давал выговориться, потом коротко закрывал дискуссию, и все продолжало идти прежним порядком. Конечно, Альдур тоже испытывал нетерпение, однако он умел сдерживать себя. В конце концов не выдержал, решил дать себе слабинку — и взял Сели.
Тераку припомнилось их первое объятие, первый поцелуй и следом цель, ради которой он появился на этой планете.
Еще…
Еще…
Теперь в его объятиях была другая женщина. Она ничем не походила на Сели, но с ней тоже было хорошо. Все здесь, на шхуне, было по-другому — заглядывающая в иллюминатор звезда, свежий натуральный воздух. Все это ему по сердцу… Стоит только пустить сюда пиратов и работорговцев, и вся эта благодать рухнет. Зачем? В эти секунды он понял, что есть более веская причина для исполнения задуманного, чем месть. Он был многим обязан той женщине, которую теперь держал в объятиях, обязан взрастившей ее земле и воде.
Он заглянул ей в глаза — она наконец открыла их. Заметив его взгляд, вновь застыдилась. Он ничего не сказал, только улыбнулся — ему так хотелось, чтобы она сама догадалась, как она ему дорога.
Она тоже улыбнулась…
Впервые за эту неделю он заснул безмятежно, глубоко, без всяких снов.
На завтрак Карет зажарила рыбу-тор — все сделала своими собственными руками. Это блюдо показалось Тераку необыкновенно вкусным. Бывает же такое! Резина в умелых руках превратилась в сочную, нежную, хорошо прожаренную мякоть. Терак ел и наблюдал за Карет. С приходом утра он испытывал все большее замешательство — теперь он совсем перестал понимать ее. Все было нелогично в ее поступках, особенно эти нежные взгляды, которые она время от времени бросала на него. Чем он смог привлечь ее? Будущим, в которое втянул ее и которое ничего, кроме гибели, не обещало? Тем, что откровенно признался, что любит другую женщину?.. Хотя теперь он не мог точно сказать, кого же любил в это прекрасное, теплое, безветренное утро — память или живую женщину. Со стороны Карет ни капли ревности, никаких обид… По-видимому, он так до конца и не разобрался в местных жителях. Странные они какие-то…
— Я полагаю, ты сначала намеревался убить Джанло и повернуть армию против пиратов? — спросила Карет.
— Не думай, — ответил Терак, — что я совсем потерял разум. Мы привыкли действовать таким способом — это наш язык. Риск, надежда на удачу, ослепляющая врага в бою храбрость… Понимаешь, пиратов — всех скопом, вместе с женщинами и детьми — не более трехсот — четырехсот тысяч. Это все население Великой Тьмы. Вот почему Альдуру удалось скрутить их всех. Здесь же, на планете, проживают миллионы!..