Человек-компьютер
Шрифт:
— Не понимаю, — сказала Дженет.
— У него ведь есть план электросети клиники, — продолжал Андерс. — А главный компьютер — компьютер, с помощью которого его оперировали, — находится в подвале клиники.
Дженет поставила чашку и с недоумением посмотрела на Андерса. Потом нахмурилась, еще раз протерла глаза, взяла чашку и опять поставила ее на столик.
— Не знаю, — произнесла она наконец.
— Пока вы спали, мне сообщили результаты вскрытия. Установлено, что Бенсон нанес эти раны отверткой. Он напал на механика и на Морриса. Машины и люди, имеющие к ним отношение. Моррис участвовал
Дженет слегка улыбнулась.
— Простите, кто здесь психиатр?
— Я просто спрашиваю, это возможно?
— Да, конечно, это возможно…
Снова зазвонил телефон. Дженет взяла трубку:
— НПИО.
— Тихоокеанский телефонный узел. Мы еще раз проверили этот звонок по поручению капитана Андерса. Он тут?
— Одну минутку. — Она кивнула Андерсу, и он взял трубку.
— Андерс слушает. — Наступила продолжительная пауза, потом Андерс сказал: — Повторите, пожалуйста. — Андерс слушал и кивал. — А когда именно вы проверяли? Ах, так! Спасибо.
Он повесил трубку и тут же снова снял ее.
— Расскажите-ка про эту атомную батарейку, — сказал он, набирая номер.
— Что именно?
— Меня интересует, что произойдет, если она будет повреждена, — ответил Андерс и повернулся к телефону.
— Команду противорадиапионной защиты. Говорит Андерс из уголовной полиции.
Дженет сказала:
— В батарейке находится тридцать семь граммов радиоактивного плутония двести тридцать девять. В случае ее повреждения может возникнуть опасность облучения.
— Какие частицы излучаются?
Она посмотрела на него с удивлением.
— Я окончил колледж, — сказал он. — И даже умею читать и писать.
— Альфа-частицы, — ответила Дженет.
Андерс сказал в трубку:
— Говорит Андерс из уголовной полиции. Срочно пришлите машину к университетской клинике. Возможно радиоактивное заражение. Плутоний двести тридцать девять. — Он умолк, некоторое время слушал, а потом посмотрел на Дженет:
— Возможен взрыв?
— Нет.
— Нет, — повторил Андерс в трубку и снова начал слушать. — Хорошо. Я понимаю. Присылайте как можно скорее.
Андерс повесил трубку.
— Может быть, вы все-таки объясните мне, что происходит? — сказала Дженет.
— На телефонной станции установили, что в тот период, когда Бенсон позвонил к вам, ни одного звонка извне в клинику не было. Ни одного.
Дженет растерянно замигала.
— Вот именно, — сказал Андерс. — Бенсон звонил откуда-то из клиники.
Из окна четвертого этажа Дженет смотрела на автостоянку, наблюдая, как Андерс отдает распоряжения двадцати полицейским. Половина из них вошла в главный корпус, остальные остались на улице и, разбившись на маленькие группки, тихо переговаривались и курили. Затем подъехал белый фургон, из него вылезли три неуклюжие фигуры в серых защитных костюмах с металлическим отливом. Андерс подошел к ним и после короткого разговора кивнул и начал помогать выгружать из фургона какую-то странную аппаратуру.
Потом направился в сторону НПИО.
Герхард следил за всеми этими приготовлениями вместе с ней.
— Ну, теперь Бенсону не уйти, — сказал он.
— Я знаю. Я все думаю, нельзя ли каким-либо
— Я думал об этом, — сказал Герхард. — Но это опасно. Предугадать, как именно он подействует на компьютер Бенсона, невозможно. И вы сами понимаете, какая свистопляска начнется со всеми водителями ритма сердца в клинике.
— Неужели мы ничего не можем сделать?
Герхард покачал головой.
— Но ведь, наверное, все-таки есть какой-то выход, — настаивала Дженет.
Герхард снова покачал головой:
— К тому же очень скоро внедренная внешняя среда подчинит себе все остальное.
— Теоретически!
Герхард пожал плечами.
Термин «внедренная внешняя среда» был в большом ходу среди сотрудников научного сектора НПИО. Идея казалась очень простой, но за ней стояло многое. Опиралась она на общеизвестный факт: внешняя среда воздействует на мозг. Она создает ситуации, которые превращаются в воспоминания, оценки, навыки — все то, что воплощается в связях между клетками мозга. Как руки землекопа меняются под воздействием его работы, так и человеческий мозг претерпевает изменения под воздействием пережитого. И, подобно мозолям на ладонях землекопа, эти изменения сохраняются и после того, как ситуация, вызвавшая их, сама уйдет в прошлое.
В этом смысле прошлое и пережитое внедрялось в мозг, и мозг любого из нас представляет собой итог всего нашего прошлого опыта. Отсюда следовало, что причина заболевания и его лечение лежали в разных плоскостях. Причиной нарушения поведения могло быть что-то пережитое в раннем детстве, и было невозможно вылечить нарушение, устранив причину, так как причина осталась в прошлом, исчезла, когда больной стал взрослым. Лечение приходилось искать еще где-то. Как говорили «научники»: «Спичка может вызвать пожар, но, когда огонь уже полыхает, его нельзя потушить, погасив спичку. Дело уже не в спичке. Надо тушить пожар».
Целые сутки Бенсон получал интенсивные стимуляции от вживленного компьютера. Эти стимуляции породили новый опыт, новые ожидания. В мозг внедрялась новая среда, и очень скоро они более не смогут предсказать реакцию мозга, потому что старого мозга Бенсона уже не существовало. Теперь у Бенсона был новый мозг, продукт нового опыта.
Вошел Андерс.
— Мы готовы, — сказал он.
— Я вижу.
— У каждого входа в подвал дежурят двое. Еще двое — у главного входа, двое — в отделении скорой помощи и двое — у каждого из трех лифтов. На этажах, где находятся больные, постов нет. Мы не хотим, чтобы там возникли какие-нибудь неприятности.
Дженет оценила его деликатность, но вслух не сказала ничего.
Андерс посмотрел на свои часы.
— Без двадцати час, — сказал он. — Надо бы, чтобы кто-нибудь показал мне главный компьютер.
— Он в подвале, — объяснила Дженет, указывая на главный корпус. — Вон там.
— Вы меня проводите?
— Конечно.
Ей было уже все равно. Она больше не питала иллюзий, что сумеет повлиять на ход событий. Она отдавала себе отчет, что вовлечена в неумолимый процесс, охватывающий множество людей и множество прошлых решений. То, что должно случиться, случится.