Человек, который хотел понять все
Шрифт:
В течение нескольких секунд держалась пауза: Франц размышлял.
– Что ж, насчет Второго Яруса оно, может, и правда… – нерешительно сказал он. – По крайней мере, я знал там человека, который и мухи бы не обидел, не то что – «неспровоцированное убийство». Если б он не являлся декорацией, то уж, казалось, самый подходящий кандидат для Третьего Яруса… ан нет, был убит вместе со всеми остальными.
– Это правильный подход, – согласился Фриц. – Более того, ни один из достигших Третьего Яруса подследственных не встречал здесь ни одного из своих знакомых с предыдущих ярусов… не считая собственного партнера, конечно. Эта закономерность выполняется неукоснительно… так сказать, медицинский факт.
Еще одна пауза: Франц обдумывал новую информацию.
– Скажите, а события на предыдущих ярусах проходят у всех подследственных по одному и тому же сценарию?
– Что вы… конечно нет! Вы даже представить себе не можете, какое здесь разнообразие. По тому, что вы упомянули «сокамерников», да и по таниным обмолвкам, я понял, что на Втором Ярусе вы прошли через «Тюрьму», так? А бывает еще: «Война», «Джунгли», «Подводная пещера», «Пустыня»… всего с десяток различных версий, причем внутри каждой – тысячи, десятки тысяч вариантов. На Первом Ярусе сюжетная канва устроена более или менее однородно, однако детали всегда разные. Зарегистрирован лишь один случай полной идентичности сценариев, да и то – совпадали лишь начальные ситуации; а поскольку помещенные в них подследственные действовали по-разному, то немедленно возникли расхождения.
– Забавно… – сказал Франц. – Бог использовал один и тот же набор декораций в двух разных спектаклях. Этот случай, пожалуй, доказывает вашу теорию: не могут же настоящие люди быть идентичны, верно?
– Это вовсе не моя теория, – сказал Фриц. – И, кстати, есть факты, которых она объяснить не может. Скажем, если из двух партнеров один переходит на следующий ярус, а другой остается, то какая-либо из декораций иногда оживает и спаривается с оставшимся. Иными словами, декорации обладают скрытым потенциалом жизни.
– Тогда непонятно, в чем разница между декорацией и живым человеком.
Например, в какой момент оживающая декорация становится новым партнером?
– Отличить трудно. Строго говоря, декорация – это объект, не обладающий свободой воли и не способный к межъярусным переходам.
– А если я увезу какую-нибудь декорацию на следующий ярус насильно?
– Это невозможно: грузоподъемность Лифта – не более двух человек.
Единственный способ привезти декорацию – это бросить своего партнера…
– …в каковом случае привезенная декорация становится новым партнером? – закончил за Следователя Франц.
– Совершенно верно.
Фриц говорил с неподдельным удовольствием – было видно, что он действительно любит свою науку.
– Помимо этого, теория «Бог испытывает человека» допускает и другие противоречия, – продолжал он. – К примеру, известны случаи, когда на Втором Ярусе подследственным не предоставлялось ни одной возможности совершить неспровоцированное убийство…
– Может, Бог видел, что они достойны Третьего Яруса безо всяких испытаний?
– Э, нет. В таких случаях он просто переводит человека с Первого Яруса сразу на Третий.
– Неужто и так бывает? – удивился Франц. – Тогда лишь остается предположить, что это ошибки. Должен же Бог иногда ошибаться?
– И такая теория есть, – Фриц улыбнулся. – Кстати, скажу я вам, она заслуживает большего внимания, чем кажется с первого взгляда. Один из моих коллег, анализируя всевозможные аномалии, выявил очень интересные совпадения – так сказать, закономерности отклонений от закономерностей… Но мне не хочется вдаваться в подробности – мы и так обсуждаем «теорию испытаний» слишком долго. А ведь есть как минимум еще четыре версии, каждая из которых тоже объясняет многие, если не все, факты.
– Например?… – заинтересовался Франц. – Хотя нет, подождите, я хочу спросить о другом: что эта за планета, где мы сейчас находимся? Вы вообще физическую сторону этого мира исследуете?
– Почти нет… – без интереса отвечал Фриц. – И по очень простой причине: для изучения физики здесь ровно те же возможности, что и в досмертной жизни, а вот для философии – море новой информации. Вы только подумайте: все до одной теории загробной жизни оказались неверны! Перед нашими глазами развертывается невиданный спектакль, и он ждет своего обьяснения. Это – величайший вызов, брошенный Богом человеку!
Щеки Фрица разрумянились, глаза горели. Привстав, он достал из заднего кармана носовой платок и высморкался.
– Я не понимаю… – Франц откашлялся. – Физическая и философская стороны мира связаны: изучение естественных наук наверняка даст ответы и на многие философские вопросы.
– Физика здесь точно такая же, как и в предыдущей жизни: релятивистская механика, уравнения Навье – Стокса, поля Янга – Миллса… Поймите же, разница совсем в другом!
– А смерть? – вскричал Франц. – Смерть определяется физикой, химией, если угодно, – но не философией. Объясните, как наши тела и сознания воскресают после физической смерти, и вы заодно ответите на десятки чисто философских вопросов!
Ведь смерть существует и здесь – так вперед, изучайте ее!
– Изучение смерти – это тупик, – возразил Фриц. – Люди изучали ее на протяжении всей истории человечества и все так же далеки от разгадки, как и в самом начале. А у нас ничуть не больше шансов разрешить эту головоломку, чем у них, ибо то, что смерть происходит с нами во второй раз, ничего не упрощает! Да, нам добавился огромный кусок новой жизни, но смерть… смерть осталась такой же, какой была. Она так же необратима, из нее никто не возвращается – и мы по-прежнему не можем узнать, что произойдет после.
– Да я и не спорю, что из смерти никто не возвращается. Но ведь мы уже по разу умирали – неужели этот опыт не дает материала для обобщений?
– Ровно никакого, – отрубил Фриц. – После первой смерти мы оказались здесь, после второй – можем оказаться где угодно. Гадание в последнем случае столь же целесообразно, сколь и в первом. Припомните всю ту ерунду, которую человечество наплело вокруг смерти за пять тысяч лет своей истории!
Франц устало помассировал себе веки.
– А вы пробовали что-нибудь узнать о Четвертом Ярусе?