Человек, который ненавидел Маринину
Шрифт:
— В последний раз я был в картинной галерее, когда мне было двенадцать лет, — мечтательно вздохнул Гоша. — За грубыми серыми буднями милицейской жизни мы совсем забыли о великой очищающей силе искусства. Сейчас нам предоставляется реальная возможность глотнуть из живительного источника…
— Погоди, — прервал его Юра. — В какой именно галерее ты был в двенадцать лет?
— В Третьяковке. И, знаешь, мне понравилось.
— Боюсь, ты немного отстал от жизни, — покачал головой Юра. — Актуальное искусство — это тебе не Третьяковка.
Прохладные
— Очень приятно, — сказал Игорь.
— Мне тоже очень приятно, — ответила Оля.
— Савелий, хорошо, что ты здесь, — обрадовалась Марина. — Тут кое-кто хочет купить твою картину. Нужно уточнить некоторые детали с покупательницей.
— Ты не возражаешь, если я тем временем покажу Оле галерею? — спросил Игорь у художника. Лошак не возражал.
Пробираясь с Игорем сквозь толпу, Оля не обращала внимания, на то, что он и не думает задерживаться у картин.
"Его зовут Игорь, — думала Оля. — Он совершенно нормальный мужчина, а вовсе не Анастасия Каменская. То, что он устроил в юридической консультации, было самым обычным розыгрышем. Это просто замечательно, что у него есть чувство юмора!”
Игорь открыл небольшую дверь с надписью “Служебное помещение”, и они оказались в маленькой комнатке, где сотрудники галереи могли отдохнуть и выпить кофе.
— Я хочу извиниться перед тобой, — сказал Игорь. — Я не должен был…
— Это не имеет значения, — радостно улыбаясь, прощебетала Оля. — Самое главное, что ты все-таки не женщина!
— Я действительно не женщина, — грустно сказал Игорь. — Я — компьютер на двух ногах, совершенно лишенный нормальных человеческих эмоций. Единственное, что мне нравится, — это решать задачки.
— Прекрати наконец цитировать Маринину! — махнула рукой Оля. — Поиграли — и хватит! В тебе погиб великий актер. Когда ты пришел ко мне в консультацию, я действительно поверила, что ты и впрямь считаешь себя Анастасией Каменской.
— Именно об этом я и хотел с тобой поговорить. Я хочу попросить тебя об одной услуге. Случайно из-за моей минутной слабости ты узнала о том, кто я есть на самом деле. Только от тебя зависит, провалится моя работа под прикрытием или нет. Для всех я — Игорь Филимонов, брат Марины Будановой. Пообещай, что никому не откроешь мое настоящее имя.
Оля пристально посмотрела ему в глаза. Она не понимала, что происходит. Он продолжает ее разыгрывать или он все-таки псих? Было ясно только одно: судьба снова свела Олю с мужчиной ее мечты, и ей было наплевать, кем он себя считает.
— Значит, ты живешь по легенде? — уточнила Кузина.
Игорь кивнул.
— А интересно, согласно этой легенде, ты женат?
— Нет.
— А девушка, согласно легенде, у тебя есть?
— Нет.
— Почему?
— Странный вопрос.
— Я выполню твою просьбу, но только при одном условии, — выпалила Оля.
— Какое еще условие? — нахмурился Игорь.
— Согласно легенде, ты сделаешь меня своей девушкой. Мы будем встречаться, гулять, разговаривать, ходить в кино, возможно, даже целоваться.
— Нет. Это невозможно, — решительно заявил Филимонов.
— Почему? — удивилась Оля.
— Потому! Я не могу переступить через свои моральные принципы. К тому же я замужем.
— А как же Дима Захаров?
— Если я и изменила Чистякову, то исключительно под влиянием сильного нервного напряжения. К тому же Дима Захаров как-никак был мужчиной.
— Что ж! — пожала плечами Оля. — В таком случае сейчас я выйду из этой комнаты и объявлю на всю галерею, что ты — Анастасия Каменская, работающая под прикрытием.
— Ты этого не сделаешь!
— Проверь — и убедишься.
— Но это же шантаж!
— Это всего лишь деловое предложение. Не хочешь — не соглашайся. Если тебя так уж смущает моя половая принадлежность, представь, что я, как и ты, не женщина, а еще один компьютер на ногах. Даже священник не найдет ничего предосудительного в отношениях двух компьютеров.
— Ладно, твоя взяла, — вздохнул Игорь. — Я согласен, что по легенде ты будешь моей девушкой.
— Вот и отлично, — обрадовалась Оля. — Теперь поцелуй меня.
— Что? — опешил Игорь.
— Поцелуй меня. Или тебе произнести это по слогам? Надеюсь, ты умеешь целоваться.
— Но не могу…
— Можешь, — убежденно сказала Оля. — Представь, что я — Володя Соловьев и от моего взгляда у тебя опускаются руки и мутится в голове. Если тебе неприятно вспоминать Соловьева, вообрази, что я Дима Захаров.
— Я терпеть не могу самцов… — начал было Игорь.
— Я сама терпеть их не могу, — прервала его Оля. — Хватит болтать. Это тебе не поможет. Поцелуй меня. В твоей тяжелой и грязной милицейской работе наверняка приходилось делать вещи и похуже.
— Ненавижу Маринину, — пробормотал Игорь. Он наклонился к Кузиной и осторожно прикоснулся губами к ее щеке.
— Видишь, — улыбнулась Оля. — Ничего страшного с тобой не случилось.
— Что это? — спросил Гоша Крестовоздвиженский, с ужасом глядя на совокупляющихся долгоносиков Селены Далиловой.
— “Мастурбатор, еще более великий”, — прочитал на табличке Юра Демарин. — Стоимость картины три тысячи долларов.
— То есть я должен проработать три года, чтобы купить это живописное извращение? — уточнил Гоша.
— Три года и два с половиной месяца, — поправил его Юра. У него всегда были пятерки по математике.
— И это называется искусством? — слабым голосом спросил Гоша.
— Это называется актуальным искусством. Ну как, глотнул из живительного источника?
— Скорее из отравленного водоема, — вздохнул Гоша, переходя к фотомонтажу, выполненному в черно-бело-красных тонах.