Человек, который ненавидел Маринину
Шрифт:
— По-моему, время для этого не выбирают, — подмигнул ему Филимонов.
Вернувшись домой. Селена Далилова решила принять ванну, как, впрочем, она всегда делала после встречи с очередным клиентом. Расслабляясь в ароматной бархатистой пене, она медитировала, при помощи специальной психотехники стирая из сознания воспоминания о прикосновениях мужских рук и бедер, и выходила из джакузи, чувствуя себя чистой, обновленной и девственной, как прекрасная Венера, родившаяся
Улетая в медитации назад, сквозь время и пространство, к Изначальному Источнику Истины и Чистоты, Селена неожиданно поймала себя на том, что какая-то не до конца сформировавшаяся мысль не позволяет ей сосредоточиться и достичь Пустого Сознания. По опыту зная, что бороться в таких случаях с собой, пытаясь прогнать навязчивую мысль, бесполезно, художница сосредоточилась на ней. Она хотела понять, что же ее беспокоит, чтобы, “отработав” мысль до логического завершения, отбросить ее в сторону, как использованную бумажную салфетку.
Перед ее внутренним взором возникло обнаженное мускулистое тело ее последнего клиента. Он сказал, что его зовут Михаил. Михаил — и все. Ни отчества, ни фамилии. Он предлагает ей сигареты. Смотрит на нее. Прикасается к ее телу. Заводит разговор о богатых клиентах…
Вот оно! Михаил интересовался, знает ли она каких-либо бизнесменов, хранящих деньги в налоговых “оазисах” и осуществляющих биржевые операции через Интернет. А до этого Филимонов спрашивал о том, не упоминала ли Лиля, что Вермеев держал деньги в налоговых “оазисах” и что он занимался биржевой игрой. Кажется, Игорь сказал, что, возможно, это имеет какое-то отношение к смерти издателя.
Позабыв о медитации, Селена вылезла из ванны и накинула махровый халат прямо на мокрое тело.
Подойдя к мольберту, она взяла угольный карандаш и уверенными четкими движениями принялась набрасывать на листе бумаги угловатое тонкогубое лицо с неприятно выпученными светло-серыми глазами.
Гоша и Игорь в сопровождении пары экспертов ехали к дому Кругликова. В кармане Филимонова затренькал сотовый телефон.
— Оля? Да. Ты молодец. Это просто великолепно. Я перезвоню тебе примерно через час. Оля! Оля! Ты меня слышишь?
Машина въехала в тоннель.
— Черт, связь прервалась!
Игорь наклонился к уху Гоши и тихо сказал, так, чтобы не услышали эксперты:
— Похоже, Оля достала фотографию Ворона и узнала его настоящее имя.
Кресто Воздвиженский кивнул, не глядя на Филимонова, но в этом жесте не было энтузиазма. Рана была еще слишком болезненной. Каждое упоминание имени Кузиной вызывало острый мучительный толчок где-то в груди, и даже мысль о том, что они уже почти вплотную приблизились к неуловимому киллеру, не смягчала эту боль.
"Время, — подумал Гоша, стискивая зубы и резко откидывая голову на спинку сиденья. — Мне просто нужно время. Говорят, оно лечит”.
Он в это не верил.
Селена Далилова позвонила Игорю домой, но Марина сказала, что его нет. Сотовый телефон тоже не отвечал. Похоже, что-то со связью.
Художница улыбнулась, вспомнив благоухающего алкоголем и валерьянкой симпатичного белокурого милиционера, который со словами “Я пришел вас допросить” рухнул к ее ногам.
"Интересно, он уже проснулся или все еще дрыхнет?” — подумала Селена, набирая номер Демарина.
Один из экспертов в квартире Кругликова внимательно рассматривал в лупу еле заметное пятнышко на светлых обоях, расположенное сантиметрах в тридцати над полом.
— Гоша! Подойди-ка сюда! — позвал он. — Кажется, это то, что ты искал. Следы тонкого желтого и розового порошка.
— Михалыч! Ты гений!
Крестовоздвиженский был готов расцеловать эксперта.
Вадим Кругликов, нахохлившись, подозрительно наблюдал за ними.
— Ну, вот и все, — усмехнулся Гоша. — Тебе крышка. Теперь у нас все улики против тебя.
— Какие еще улики! — фыркнул Вадим. — Пятно на стене?
— Слушай, у нас полно других дел, — вмешался Игорь. — С тобой уже и так все ясно. Может, сразу признаешься, чтобы сэкономить нам время? — Глядишь, тебе и приговор за это смягчат.
— Нашли дурака! — усмехнулся Кругликов. — И нечего меня на пушку брать! Филимонов вздохнул.
— Предоставь его мне, ладно? — вдохновенно попросил Гоша.
Он уже представлял себя в роли Эркюля Пуаро, неспешно раскрывающего перед восхищенной аудиторией детали хитроумного преступления.
— Валяй. Только покороче, — махнул рукой Игорь. — Этот от нас уже не уйдет. Мы и в управлении успеем его расколоть.
— Значит, так, — приосанился Крестовоздви-женский. — Вы были любовником Тараса Денисова и с тех пор, как Денисов вас бросил, мечтали ему отомстить.
— Глупости, — скривился Вадим. — Что я вам, граф Монте-Кристо?
Филимонов снова вздохнул и выразительно посмотрел на часы.
— Двадцать третьего июня вы позировали для картины Селене Далиловой и по параллельному аппарату подслушали ее разговор с Тарасом. Так вы узнали, что Буданов шантажировал Тараса фотографиями. Тогда-то у вас и созрел план мести. Вы убиваете Буданова и подставляете Тараса, подбросив на место преступления его чулок, который вы похитили еще раньше под влиянием нездоровой склонности к фетишизму.
Эксперты, забыв о поиске улик, заинтересованно слушали Гошу. Мало того, что этот тип гомик, он еще и фетишист! Как увлекательно! Будет о чем рассказать приятелям за бутылочкой пива.